К вершинам власти Александр Надысев

Кто такой граф Алексей Петрович Бестужев-Рюмин? Прирождённый дипломат, истинный защитник интересов Российской державы или ловкий интриган и взяточник?

Если заинтересовались этим персонажем, то возьмите в руки мою книгу «К вершинам власти» и узнаете, что он «птенец гнезда Петрова», настоящий патриот России, стремившийся любыми средствами, даже шантажом или интригами, защитить свою родину от происков врагов. Он почти забытый историками, считавшими его негативным дипломатом, оставил яркий след в истории международных отношений в Европе. К сожалению, мы его знаем по оценкам иностранных дипломатов, желавших унизить достоинства канцлера Бестужева, всегда стоящего на острие власти России.

Его имя было незаслуженно забыто не столько по идеологическим причинам, сколько по исторической пестроте событий того времени. Он как бы растворился в потоке дворцовых переворотов, служа первым женщинам императрицам с их многочисленными фаворитами.

Алексей Бестужев-Рюмин, смолоду стремившийся к вершинам власти, дважды приговорённый к смертной казни, стал бессменным канцером императрицы Елизаветы Петровны, определявшим политику России на протяжении полутора десятков лет. Он, слуга семи российских императоров и императриц, стал одной из центральных фигур политики России середины XVIII века.

Судьба Алексея Бестужева, самолюбивого и упрямого, пестрела щепетильными приключениями, взлётами и падениями. Всякий раз, сохраняя присутствие духа, он пресекал попытки врагов навредить России и своими интригами уничтожал их. Однако, в Европе к канцлеру Бестужеву относились с подобострастием и почтением, а за спиной злословили и говорили о нём, как о хитром, ловком дипломате, беспринципным интригане и взяточнике, не брезговавшим никакими средствами. Враги старались со страхом и негодованием очернить, оклеветать его, и это, к сожалению, осталось в истории. А канцлер Бестужев продолжал бороться и побеждать врагов, и жизнь свою закончил не на плахе, а в почёте и уважении.

Шёл тревожный очень непростой для голландских моряков 1697-й год.

Унтер-экипажмейстер Корнелиус Крюйс, служивший в Амстердамском адмиралтействе, лениво надзирал за оснащением военных кораблей. И это ему так надоело, что он послал всех к чёрту, и вразвалочку направился в пивную. По дороге он ругался, вспоминая свои неприятности, мотал головой и проклинал всех подряд.

– Куда мне податься? Хоть вешайся, – бормотал он себе под нос, входя в пивную. – Ведь кругом списывают на берег моряков, и всё это из-за того, что закончилась война за Пфальцское наследство, и … Эх-хе-хе!

Как вдруг за дальним столом он увидел своего давнего приятеля вице-адмирала Гилля Шхея.

– Поди сюда, пёс солёный! – заорал Шхея. – Ты то мне и нужен!

За кружкой пива он стал расхваливать русского царя из загадочной страны Московии, и предложил Крюйсу ехать к тому на службу.

– Ты сам едешь?

– Не могу, – нахмурился Шхея. – А ты давай, адмиралом будешь!

– Чего я там не видел в этой дикой стране? – проговорил Крюйс, набивая свою трубку.

– Да, ты что! Здесь в Нидерландах сам царь Пётр с Великим посольством.

– И что?

– А то, царь набирает на русскую службу знающих людей, и я рекомендовал тебя!

– Нет, нет, что ты! – испугался Крюйс.

– Ну, как знаешь, – отвернулся от него Шхея. – Всё равно здесь нет работы.

Они ещё посидели за кружками пива, вспомнили былое и по-дружески разошлись. Крюйс шёл из пивной и, пошатываясь, размышлял: «Конечно, жизнь моя на берегу просто невыносима, одни неприятности. Адмиралтейство винит меня за недостачу в казне, да ещё корит за поставку плохого продовольствия на суда. А где взять хорошее? Может, кто мне скажет? Кругом одни обвинения за недостачи в казне, И чего я ломаюсь, надо наняться к русскому царю и бежать, непременно бежать, не то посадят в тюрьму!»

Чем ближе он подходил к своему дому, тем всё более убеждался в том, что надо бросать всё и бежать в Россию.

Крюйс недолго думал и вскоре подписал контракт о своём поступлению на русскую службу с получением чина вице-адмирала и годовым окладом в 2400 гульденов. Царь Пётр предоставил Крюйсу переводчика Ивана Кропоткина, двоих служителей, личного секретаря, четверых слуг и лютеранского пастора. Он стал готовиться к поездке в Россию, ведь царь повелел Крюйсу построить новый российский флот и готовить всё необходимое для этого. И вот Крюйс в Воронеже, где он спешно ремонтировал суда и строил новые, а затем успел поработать и в Архангельске. Царь гордился своим выбором и называл Крюйса «истинным руководителем российского флота».

А Крюйс жаловался царю:

– С кем мне строить большие корабли? Кругом одни неучи, а мне нужны мастера, знающие своё дело.

– Согласен, – хлопнул его по плечу царь, – русские корабелы горазды строить крепкие кочи, а нам нужны многопушечные фрегаты.

– Да, государь, а ещё российскому флоту нужны офицеры и матросы.

Царским указом Пётр призвал дворян обучать своих детей заграницей и грозил расправой, ежели ослушаются. Заметив среди них воеводу Симбирска Петра Бестужева, царь решил его готовить дипломатом а, узнав о том, что в XV веке Яков, сын Гавриила Бестужа, получил прозвище «Рюма», велел в 1701 году Петру Бестужеву и его родственникам писаться Бестужевыми-Рюмиными.

Пётр мыслил широко и уже в 1702 году отправил Крюйса нанимать за рубежом корабелов, новых морских офицеров и рядовых на военно-морскую службу. Для этого Крюйс прибыл в Амстердам и стал набирать военных для службы в России, а так же он не забывал заниматься закупкой оружия и боеприпасов. Крюйс, как истинный «морской волк» часто наведывался в свою любимую пивную, где частенько ужинал с друзьями. Как-то Крюйс вышел с друзьями из этой пивной, и вдруг на него налетел какой-то человек, и застыл на месте. За ним бежали двое, но увидев перед собой моряков, повернули обратно.

– Ты кто такой? – грозно спросил Крюйс.

Незнакомец снял шапку и проговорил:

– Я Генрих Остерман, слушатель Йенского университета …

– И …

– А теперь в Амстердаме, скрываюсь от этих двоих.

– За что?

Остерман смутился и поведал:

– Я имел неосторожность поранить приятеля на дуэли.

– Не ври, похоже, ты убил его, – расхохотался Крюйс. – Хорош! Мне такие нравятся! Хочешь со мной в Россию?

– Мне выбирать не приходиться … – не растерялся Остерман, – и поэтому придётся согласиться.

– Тогда идём со мной, будешь моим секретарём, – пошатываясь, проговорил Крюйс и, заметив, как обернулся Остерман, ухмыльнулся. – Да, не бойся этих верзил, теперь ты будешь под защитой русского царя!

И вскоре, а это произошло в 1704 году, в Архангельский порт во главе с вице-адмиралом Корнелиусом Крюйсом явилась эскадра из кораблей, на которых прибыло 177 иноземцев, среди них были жаждущие славы датчанин Витус Беринг, вестфалец Генрих Остерман, норвежец Питер Бредаль и другие. Надо сказать, что Остерман за время плавания пристал к переводчику Кропоткину, чтобы тот помог ему освоить русский язык, и в этом он немного преуспел. Через месяц иноземцы прибыли в Москву, где царь Пётр встретил их со всеми почестями. Прежде чем пировать, царь решил обойти гостей и познакомиться. Он быстро направился к ним, отдавая по пути поручения своему денщику Меньшикову. По этому случаю, царь надел свой парадный красный мундир с золотым шитьём и, опираясь на трость, теперь шагал в своих огромных ботфортах к гостям. Придерживая на боку солдатскую шпагу, царь вдруг остановился.

– Кто этот? – спросил он, заметив в толпе расфуфыренного немца.

– Ваше Величество, моё имя Остерман Генрих Иоганн Фридрих, – с поклоном произнёс он, коверкая русские слова. – Я прибыл из Амстердама и знаю немецкий, голландский, латинский, французский и итальянский языки.

Царь удивился, услышав что-то похожее на русскую речь, и расхохотался:

– Каков молодец! Определить его переводчиком в Посольский приказ. Значит, Генрих Иоганн …Пть-фу, ты!

И обратился к Меньшикову:

– Назовём его Андреем Ивановичем. Запиши, Сашка!

– Ха, ха, ещё один Иванович! – рассмеялся Меньшиков и поспешил за царём.

А Пётр Первый, продолжая обход иноземцев, заметил Крюйса и, хлопнув его по плечу, сразу поручил ему заведовать вооружением для кораблей Балтийского флота.

Царю Петру показалось мало «иноземного пополнения», прибывшего в Россию, и он повелел отправлять заграницу учить всех дворянских недорослей. Так в 1707 году братья Михаил и Алексей Бестужевы-Рюмины были зачислены на учёбу заграницу. Уже в октябре, получив разрешение царя, братья Бестужевы вместе с супругой русского посла при датском дворе князя Долгорукого, отправились на корабле в Копенгаген. Не успели они поучиться в датской академии, как разнеслись слухи о том, что скоро введут карантин и сразу появились солдаты с белыми повязками на рукавах.

– Ну вот, теперь никуда не поедешь, кругом кордоны, – жаловался Алексей. – Любопытно же поглядеть, как живут эти немцы!

– Ты лучше учи латинский, а то вечно куда-нибудь рвёшься, – ответил его старший брат Михаил, с любопытством листавший модные ведомости.

– Но, ведь хочется мир увидеть, – как-то неуверенно проговорил Алексей.

– Ещё насмотришься! – хохотнул Михаил. – У тебя всё впереди.

– А тебе лишь бы девушек развлекать, – рассмеялся Алексей, – а тут глядишь, чума нагрянет.