На исходе третьего дня, изможденный и отчаявшийся, Лин Юнь наткнулся на узкое, поросшее мхом ущелье, скрытое за плотными зарослями кустарника. Оно казалось неприметным, забытым даже дикими зверями. Влажное, холодное место, где свет едва проникал сквозь сплетенные ветви. Это было идеальное убежище на ночь.

С трудом продравшись сквозь заросли, Лин Юнь вошел в ущелье. Воздух здесь был неподвижен и казался странно… плотным, почти вязким. Едва ощутимый, ни на что не похожий запах висел в воздухе – не земли, не растений, а чего-то древнего и холодного.

В глубине ущелья, прислонившись к гладкой, поросшей лишайником стене, сидел старик. Он был одет в выцветшую, но некогда богатую робу, и выглядел так, словно провел здесь века. Его лицо было изрезано глубокими морщинами, а кожа приобрела землистый оттенок. Глаза были закрыты, дыхание – едва различимым шепотом. Рядом с ним на камне лежал сломанный, потемневший от времени нефритовый кулон.

Лин Юнь замер. Старик казался смертельно раненым, его одежда была разорвана в нескольких местах, виднелись следы некогда обильного кровотечения. Несмотря на видимую слабость, от него исходила аура невероятной древности и силы, хотя эта сила сейчас угасала, словно огонек на ветру. Лин Юнь не мог определить его уровень культивации – он явно выходил за рамки всего, что Лин Юнь когда-либо встречал.

Несмотря на страх и инстинкт самосохранения (ведь это мог быть опасный культиватор), в сердце Лин Юня шевельнулась жалость. Он сам был на грани, и вид другого живого существа в столь плачевном состоянии вызвал отклик.

Он медленно подошел. «Уважаемый старейшина… Вам нужна помощь?» – спросил Лин Юнь тихим, хриплым голосом.

Глаза старика медленно открылись. Они были бледно-серыми, но в них мерцал свет, который казался древнее звезд. Он посмотрел на Лин Юня долгим, проницательным взглядом, словно заглядывая ему в самую душу.

«Мальчик…» – его голос был слабым, но в нем звучало эхо веков. – «Ты… несешь в себе эхо…»

Лин Юнь нахмурился, не понимая. «Эхо? Я… я просто ученик, изгнанный из своей секты.»

Старик слабо улыбнулся, отчего морщины на его лице стали еще глубже. «Изгнанный… Это часто становится началом истинного пути. Те, кто падает, иногда поднимаются выше всех.» Его взгляд переместился на нефритовый кулон. «Они… они нашли меня. Враги Ордена. Враги Времени…»

«Враги времени?» – переспросил Лин Юнь, еще больше сбитый с толку.

Старик закашлялся, изо рта вырвалась струйка темной крови. Его аура становилась все слабее. Он понял, что времени осталось совсем мало.

«Слушай меня внимательно, мальчик, – прохрипел он, протягивая дрожащую руку к Лин Юню. – Мое имя… было Фэн. Я был… Хранителем. Одним из последних…»

Лин Юнь ничего не знал о Хранителях, но само слово звучало торжественно и таинственно.

«Мой долг… был оберегать… от тех, кто жаждет разрушить… поток. Они искали… это…» Старик указал на сломанный нефритовый кулон. «Это ключ… к месту… где спит Кристалл…»

Кристалл? Лин Юнь вспомнил смутные, невероятные легенды, которые рассказывали шепотом даже в его забытой секте – о древних артефактах, способных на невероятное. Но Кристалл Времени… это казалось слишком фантастичным.

«Они почти… уничтожили меня, – продолжал старик Фэн, его дыхание стало прерывистым. – Но я не позволил им забрать… ключ. Он должен… попасть к тому, кто… кто имеет сродство. К тому, кто… услышит эхо…» Он снова посмотрел на Лин Юня, и в его глазах вспыхнул огонек надежды. «Возможно… это ты. Твоя аура… резонирует. Возьми…»

Собрав последние силы, старик Фэн подтолкнул кулон к Лин Юню. «Он сломан… но энергия… внутри. Она приведет тебя… покажет путь… Но будь осторожен… Враги… повсюду. Они чувствуют… пробуждение…» Он поднял руку и, проведя пальцем по тыльной стороне ладони Лин Юня, оставил легкий, холодящий след. «Теперь… ты связан… с Орденом. И его врагами.»