– Тридцать? – Вера случайно наступила на ногу пожилой женщине впереди и та не оборачиваясь недовольно зашипела. – Что случилось?

– Новая зона, – голос Николаева понизился до заговорщического шёпота. – В Ярославской области. Третья за этот год. Они распространяются. Нужно ускорить исследования.

– Буду завтра к девяти, – Вера уже протискивалась в вагон поезда серой ветки – Только дайте мне выспаться, Виктор Семёнович. Неделя в приграничье – это не курорт.

– Конечно-конечно! Отдыхайте. До завтра!

Телефон наконец-то замолчал. Вера смотрела на своё отражение в тёмном окне вагона. Двадцать восемь лет, а выглядит на все тридцать пять. Тёмные круги под глазами, морщинка между бровей, которую она заработала ещё подростком, ухаживая за больной матерью. Волосы давно нужно было подстричь – русые пряди спутались от лесной влаги и нескольких дней без нормального душа.

Рядом с её отражением в стекле проплывала реклама: «Турагентство „Новый Я“. Специальные туры для обновления личности. Работаем со всеми типами психологических проблем. Консультации с опытными психологами».

Вера хмыкнула. Эвфемизмы становились всё изящнее. «Обновление личности» вместо «необратимых изменений психики под воздействием аномальных факторов». «Опытные психологи» вместо «бывшие проводники в зоны». Она достала телефон и сфотографировала рекламу – пригодится для отчёта.

Своя квартира встретила её стерильной чистотой и запахом синтетической лаванды – автоматический освежитель воздуха, единственная уступка уюту. Вера бросила рюкзак в коридоре, не разуваясь прошла в маленькую гостиную и рухнула на диван. Хотелось есть, хотелось мыться, хотелось спать – одновременно и с одинаковой силой. Спать победило.

Ей снилась мать. В последние месяцы деменции она уже не всегда узнавала Веру – тощую девочку с вечно испуганными глазами. «Ты кто? – кричала она, размахивая скалкой. – Воровка! Проститутка! Где мой Игорь? Что ты с ним сделала?» А Вера пыталась объяснить, что она дочь, что папа пропал давно, что он не вернулся из экспедиции. «Врёшь! – мать замахивалась. – Ты нарочно его увела! Игорь не мог меня бросить! Он обещал!»

Снилось, как она прятала все острые предметы, все лекарства, как научилась уворачиваться от ударов. Как соседи перестали реагировать на крики. Как школьный психолог вызвал её для беседы, а она сказала, что всё хорошо, что мама просто экспрессивная, что это у них семейное. И улыбалась так широко, что сводило челюсть.

Снилось, как она вернулась из школы и нашла мать на полу кухни. Как потом были люди в белых халатах, были вопросы, на которые она не знала ответов. «Почему вы не обратились раньше? Почему не было госпитализации? Почему вы, несовершеннолетняя, жили с психически больным человеком без присмотра взрослых?»

А потом были дальние родственники – тётя по материнской линии и её муж, принявшие Веру с холодной вежливостью и плохо скрываемым раздражением. Всего полгода до совершеннолетия, но эти полгода растянулись в вечность под их осуждающими взглядами и шёпотом за спиной: «Вся в мать, такая же странная». И чувство вины, которое стало таким привычным, что уже не ощущалось отдельно от её сути. Вина перед матерью – за то, что не уберегла. Вина перед отцом – за то, что злилась на него за исчезновение. Вина перед самой собой – непонятно за что.

Вера проснулась от смс-ки. За окном было темно – она проспала весь вечер, не раздевшись, не поев. В смс-ке был очередной спам.

Бывший военный, участник боевых действий, находился в Валдайской зоне около 12 часов. Дата интервью: 04.11.2023