— А если я откажусь?

Она не ожидала, что он ухмыльнется.

— Не откажешься.

— Уверен?

Внезапно неуверенной себя почувствовала именно она, но будь она проклята, если покажет это.

— Если тебе нужен развод, то потребуется и моя помощь, а я согласен обсудить это только в моем кабинете, — ответил Нэд.

Ее сердце начало бешено колотиться. Он согласен аннулировать брак? Вот так просто? Волнение вспыхнуло у нее в груди. Она ощутила триумф вперемешку в чем-то еще, о чем не хотела думать. Вместо этого она махнула рукой, придавая легкости каждому своему жесту.

— Что ж, Ваша Светлость. Раз так, то сопроводите меня в свой кабинет.

Они оставили главный зал Палаты лордов в какофонии отвращения и осуждения. Меньше всего знатные и потные господа ожидали, что их последнюю сессию так бесцеремонно прервет какая-то незначительная женщина.

В тени коридора Нэд тихо обратился к Джози:

— И как? Эта сцена стоило того, чтобы так перед ними краснеть?

Джози усмехнулась.

— Ты меня недооцениваешь, если думаешь, что меня вгоняют в краску мнения этих мужчин. Я сражалась с ними раньше и буду снова.

— И снова и снова, если получишь то, что хочешь.

Аннулирование. Он имел в виду развод. Да, в случае развода она освободится не только от него, но и от социальных привилегий, которые прилагаются к его титулу. Нэд, вероятно, не мог увидеть, насколько ей всё равно.

— Не если, а когда, — отметила Джози. — Когда я получу то, что хочу.

Он остановился у массивной двери, созданной, чтобы впечатлять, и открыл ее. За дверью был роскошный кабинет, закрепленный за горсткой герцогов, которые решили сохранить место в Палате лордов. Комната вся в красном дереве, коже и позолоте, и каждая поверхность в ней была отмечена богатством и властью.

Джози вошла внутрь, не в силах остановить воспоминания. Она уже была здесь раньше — пробралась, таинственная и замаскированная, чтобы увидеть Нэда. Увидеть, прямо как сегодня.

Но нет, тот день совсем не был похож на сегодняшний. Эти дни были полной противоположностью. В тот день она пришла сюда за любовью.

Джози заставила себя отбросить эти мысли и повернулась лицом к Нэду. Дверь за ним закрылась с тихим щелчком, который прозвучал, как выстрел. Как только это произошло, герцог стянул с себя парик и швырнул его на ближайший стул.

Когда алое одеяние полетело туда же, Джози обнаружила, что не может отвести от мужа глаз. От его широкой груди и уверенных движений…

— Где ты была? — вернул ее в реальность вопрос.

Она ответила не сразу. Сначала подошла к окну, выходившему на восток, и взглянула на собор Святого Павла, который мерцал вдалеке. Скрестив руки на груди и придав тону максимальное безразличие, Джози решила ответить на вопрос вопросом:

— Разве имеет значения, где я была?

Нэд нервно рассмеялся.

— Ну, поскольку пол-Лондона считает меня виновным в каком-то гнусном преступлении, то да, имеет.

— Они считают меня мертвой?

— Прямо не говорят, но дают понять. А твои сестры совсем не помогают, когда сердито пялятся на меня всякий раз, когда мы пересекаемся.

Сердце Джози больно сжалось при упоминании о четырех ее младших сестрах. Она так давно их не видела.

— А что думает другая половина Лондона? — как можно веселее уточнила она.

Нэд пожал плечами.

— Вероятно, то же самое, но они не винят меня за это.

— О, ну конечно, я ведь это заслужила.

Он не ответил, но ему и не нужно было отвечать. Половина Лондона так и думала, разумеется. Считала Джози достойной смерти за то, что поймала в ловушку несчастного герцога, заставила его заключить брак и даже не удосужилась родить наследника.

Несправедливость уколола ей сердце, и она поспешила продолжить.