- По Алене соскучились? – спрашиваю за завтраком детей, когда Тимур поднялся наверх.

- Ага. И по тете Кристине тоже.

- Тогда может к ним поедете завтра после уроков?

- Типа с ночевкой? – поднимает кулаки вверх сын и дождавшись кивка вскакивает и изображает рок на гитаре тряся головой.

Пока смеялась, смотря на него, обратила внимание, что Лиля не так весела.

- В чем дело, солнышко? Не хочешь ехать? Только скажи и я все отменю.

- Нет, мам. Что ты? Я рада, - искажает лицо в подобии улыбки.

Мне не нравится это. Очень не нравится.

Что-то с ней не так. Что если она видела их, ведь, судя по всему, Тимур не так сильно шифровался.

- Поговорим? – смотрю как можно ласковей в ее грустные глаза.

- Давай на выходных, погуляем в парке. Обещали тепло.

- А на коньках поедем кататься? – вмешивается сын.

- Мишуль, думаю мы сначала с Лилей прогуляемся, а потом поедем на каток, хорошо?

- Опять ныть будет про своего любимого, - кривляется поддразнивая.

- Ну ка, так нельзя, - угрожаю пальцем и встаю из-за стола. – Я пойду поправлю макияж и спущусь. Вы пока что можете почитать.

- Ну мам, давай телик.

- Я не знаю, что такое «телик», Миш. Поэтому бери книгу и учись говорить на русском языке.

Перерываю свою косметичку в сотый раз и не нахожу все-таки своей помады.

- У кого же она еще может быть? – выглядываю с верхнего этажа и предупреждаю дочку, что забираю свою вещь.

Ищу то зачем пришла, но нахожу другую.

Смотрю на небольшой тюбик, известного бренда косметики и довольно дорогого, пытаясь припомнить, покупала ли я его своей дочери, или нет. Хотя прекрасно знаю ответ.

Снимаю крышечку, и один раз прокрутив рассматриваю цвет.

- Лиль, ты красишь губы красной помадой? – зову дочь, которую слышу за дверью.

Она медленно выходит в комнату и смотрит так, что я понимаю: любое ее слово сейчас будет ложью.

- Это не моя, мам. Это кого-то из подруг.

Не хочу на нее давить. Но она прекрасно знает, что будь эта помада ее, Лиля бы так и сказала, а я попросила не наносить ее на учебу и только. А значит, ей есть что скрывать.

- Дочь, ты же знаешь, что я не стану тебя ругать. Максимум – это разговор.

Она, опустив голову молчит и мне все, кажется, в ужасных картинках.

- Милая, ты взяла ее без спроса? – ну а что я еще должна была подумать?

- Что? – тут же вскидывает голову, прикрикнув. – Нет мам, ты что? Я бы никогда этого не сделала.

- Тогда, ладно. Я думала ты молчишь и скрываешь нечто нехорошее. Если она и правда твоих подруг, то я тебя больше не отвлекаю.

Улыбаясь кладу обратно в сумку причину недоверия моей дочери своей матери.

Она все так же стоит с опущенной головой.

- Все в порядке? – ставлю тюбик уже своей помады на комод и подхожу к моей девочке. – Посмотри-ка на меня.

Трогаю пальцами подбородок и пытаюсь поднять ее голову чтобы взглянуть на лицо, но Лиля вдруг рывком притягивает меня и обнимает, всхлипывая.

- Боже, солнышко. Что случилось? – но она просто молча плачет. - Только не молчи дочка, умоляю. В чем дело? – сжимаю ее крепко надеясь, что она таки поделится своим секретом.

Я, наверное, впервые вижу ее такой. Потерянной и еще слезы эти.

- Прости, мам. Я соврала тебе. Прости.

- Ну что ты. Все в порядке. Эй, эй, тише. Я не злюсь, слышишь? Не злюсь.

- Я нашла ее, - чуть заикаясь отвечает.

- Пойдем-ка водички попьешь. И как раз спокойно потом все расскажешь.

Веду ее к столу, на котором всегда стоит графин с водой, чтобы не спускаться вниз.

Усаживаю в кресло и смотрю как Лиля отпивает немного, стерев влагу с лица.

Сажусь напротив на мягкий пуф и улыбаясь смотрю на мою красавицу. Мое самое драгоценное сокровище. Глажу ее по руке, успокаивая.