И вот такая встреча в Москве!

– Товарищ капитан! – окликнул Колпин Воскобойникова. – Семён!

Капитан обернулся и тут же его узнал.

– Николай Дмитрич! – заулыбался он – улыбка была открытая, душевная. – Я и не сомневался, что вы генералом станете!

– Ну, как ты, что ты? – Колпин протянул руку, приобнял Воскобойникова.

– Спасибо вам! Меня за тот бой «Отечкой»7 первой степени наградили. Ну а так, что ж… Я в строю! Сейчас в командировке – считай, в отпуске. Третьего января убываю опять на фронт.

– А меня тоже… откомандировали… В Академии теперь учусь! – Колпин помрачнел. – Говоришь, третьего января убываешь? А где ты остановился?

– В гостинице Наркомата обороны.

– Знаю, это на Плющихе?

– Так точно.

– Попробую заглянуть накануне твоего отъезда. Часов в восемь вечера удобно?

– Буду рад!

– Ну, давай, Семён! Надеюсь, до встречи.

Они обнялись, и каждый пошёл своим путём. Однако, сделав несколько шагов, генерал остановился.

– Семён!

Они снова сошлись.

– Как-то я сразу не сообразил. Мы с женой гостей пригласили на Новый год. Ты тоже обязательно приходи! Запоминай адрес.

Воскобойников позвонил в дверь за час до Нового года. Гости как раз приступили к проводам старого года, шум, слитый из голосов и звучания патефона, не позволил сразу услышать, что кто-то пришёл, да и вторую серию звонков услышала только Анна.

Она вышла в длинный коридор.

Да, да, она помнила, что один из приглашённых ещё не явился.

Анна открыла дверь, несколько секунд смотрела на гостя, а потом упала в обморок.

Потому что это был её бывший муж Фёдор Ильич Данилов.

Кажется неправдоподобным, но даже в тридцатые годы адвокатура вполне успешно функционировала в системе советского правосудия! Во всяком случае, если оставить за скобками дела, которые рассматривали печально известные «тройки», статистика говорит именно об этом. За год оправдательные приговоры, выносимые народными судами, составляли более десяти процентов от общего числа (в современной России эта величина редко превышает восемь десятых процента).

Старый адвокат Ян Лазаревич Липкин хорошо знал своё дело, поэтому ему не составило труда добиться смягчения наказания гражданину Данилову, доказав в суде, что тот убил свою любовницу в состоянии «сильного душевного волнения», то есть в состоянии аффекта.

Ну а дальше… Следует иметь ввиду, что всякий порядок проистекает из бардака, а глубинная связь порядка с первоосновой имеет свойство внезапно проявляться вопиющим нарушением устоявшегося положения вещей. Так и в случае с осуждённым Даниловым – бюрократическая машина дала сбой, и Фёдора «забыли» отправить в лагерь, вследствие чего он остался отбывать срок в тюрьме Ногинска.

Осенью сорок первого года заключённых начали вывозить на оборонительные работы.

Утром шестнадцатого октября было всё, как обычно: в сопровождении вооружённой охраны их на нескольких полуторках повезли в район городка Кунцево рыть окопы. Обычно работали часов до трёх, чтобы охрана успела засветло всех пересчитать и погрузить в машины. В тот день работу закончили даже раньше, так что около трёх часов полуторки отправились в обратный путь. Грузовик, в кузове которого ехал Данилов, замыкал колонну.

Насупленное небо висело над головой, и на его пепельном фоне летали, как рваные тряпки, клочья облаков-туч.

Вдруг из серой шапки небес с диким воем выпал фашистский «Юнкерс». В сопровождении своей «иерихонской трубы»8 бомбардировщик заходил в пике, готовясь атаковать.

Тот самый ужас, что описывается словами «кровь стынет в жилах», охватил всех на земле, хотелось сжаться в маленькую точку, перестать быть… Водитель полуторки сначала завилял, потом начал сбавлять ход. Не дожидаясь остановки, Фёдор выпрыгнул из кузова и, отбежав в сторону, залёг, накрыв голову руками. Через мгновение взрыв, сметая все звуковые барьеры, разорвал слух, и в наступившей глухоте тёплая волна приподняла Фёдора, тихо опустила, и он исчез.