Видение длилось микросекунду. Оно вырвалось из умирающего сознания Орена и ударило в трещину разума Деймоса. Он отшатнулся, как от удара током. Орен затих, его глаза остекленели. Шепот вокруг стал громче, навязчивее.

«Сержант?» – Кастор посмотрел на него, отстреливаясь. «Что с тобой?»

Деймос тряхнул головой, стараясь стряхнуть наваждение. «Ничего!» – рявкнул он, поднимая «Молот». «Продолжаем зачистку! Виднеется свободная зона у подножия скалы! Туда!»

Он снова ринулся в бой, но видение не отпускало. Оно висело черной тенью над его сознанием, смешиваясь с шепотом планеты и криками умирающих. «Некротекион» был не просто целью. Он был ключом к чему-то гораздо более страшному. И они летели прямиком в пасть этого кошмара.

Стальные Ангелы падали. Не все с неба. Но все – в бездну.

Плацдарм Гамма-7 остался позади – клочок выжженной земли, усеянный дымящимися обломками десантных капсул, трупами в имперской броне и фрагментами биомеханических кошмаров. Воздух все еще дрожал от отдаленных взрывов и дикого визга ксилонов, но здесь, на границе биолюминесцентного леса, царила иная, более гнетущая тишина. Тишина хищника, затаившегося перед прыжком.

Отделение Деймоса сократилось. Орен погиб при высадке. Еще двое остались на плацдарме – один с перебитыми ногами от близкого разрыва искажающего поля, другой с кристаллизованной рукой, медленно превращавшейся в хрупкую статую. Теперь их было семеро: Деймос, Кастор, Ребекка, Варлок и трое бойцов – Барак, Скайл и молодой Терн. Они стояли на краю чужого ада.

«Лес» был не просто скоплением деревьев. Это был живой кошмар. Гигантские «стволы», больше похожие на сплетения черных, хитиновых труб и светящихся сине-зеленых жил, вздымались на десятки метров, теряясь в ядовитых облаках. Вместо листьев – клубки светящихся щупалец, колышущихся без ветра, и острые кристаллические шипы. «Земля» под ногами была покрыта густой, черной, пульсирующей слизью, местами прорывающейся пузырями зловонного газа. Воздух висел тяжелым, влажным пологом, насыщенным все тем же отвратительным коктейлем запахов – гниения, озона, химии и невыразимо чужой органики. И везде – свет. Тусклый, мертвенный, исходящий от всего: от «стволов», от «лиан», от самой земли. Он не освещал – он создавал жуткие, движущиеся тени.

«Навигационные системы – в отказе, сержант, – доложил Варлок, постукивая по сканеру на запястье. – Компасы бешеные. Геосканеры показывают хаос. Эта биосфера… она излучает помехи на всех частотах. Пси-фон зашкаливает». Его голос был напряжен. Капли пота стекали по виску под шлемом.

Деймос кивнул. Он чувствовал это и без сканеров. Давление на виски. Легкую тошноту. Туман в сознании. И шепот. Теперь он был не фоном, а постоянным спутником. Многослойное гудение, доносящееся из самой земли, из воздуха, из светящихся зарослей. Как будто сама планета дышала безумием.

«Курс на пирамиду, – приказал Деймос, указывая дробящим кулаком в сторону, где черный исполин «Некротекиона» зловеще высился над верхушками «деревьев». – Кастор, ты ведешь. Я замыкаю. Дистанция – пять метров. Смотрите под ноги, вверх и по сторонам. Эта дрянь может быть где угодно».

Они двинулись. Каждый шаг в черной слизи был пыткой. Сапоги «Тирана» с хлюпом вырывались из липкой хватки, оставляя глубокие следы, которые медленно, пульсируя, затягивались. Растения реагировали на их присутствие. Светящиеся щупальца втягивались при их приближении. Кристаллические шипы поворачивались, словно следя за ними. Один раз огромная «лиана», свисавшая с «дерева», резко дернулась в сторону Ребекки, шипя, как змея, прежде чем отползти назад. Воздух гудел от невидимых насекомых или чего-то похуже.