– Синьор, далеко собрались? – крикнул мужчина из окна.

Андре поднял глаза. Это был Виктор Кабрини.

– О, я что-то… задумался, – попытка рассмеяться не удалась. Сил не хватило даже на улыбку.

– Заходите. Я еще у того желтого дома увидел вас и поставил кофе.

Это было настоящим спасением для писателя. Услышав о кофе, он собрал волю, чтобы подняться по лестнице на четвертый этаж.

Виктор был удивлен, увидев писателя таким замученным. Он пригласил его в дом и решил все же дать вместо кофе стакан воды.

– У вас что-то стряслось? – спросил Виктор.

– Нет… не знаю, – ответил Андре, едва шевеля побелевшими губами.

– Нужно померить температуру, – сказал Виктор, роясь в аптечке, к которой не притрагивался уже несколько месяцев. – Где же этот дурацкий градусник?

– Я… в порядке. Возьмите лучше рукопись.

Он протянул редактору связанную стопку бумаг. Найдя градусник, Виктор закрыл аптечку и, вернувшись, взял рукопись. Он взглянул на название и провел по нему пальцами. «Спасите мою девочку».

– Я совсем не знаю, о чем эта история, как и всегда, когда я беру из ваших рук новую рукопись, но почему-то по моей спине опять бегут мурашки…

Виктор положил листы и принес электронный термометр. Спустя положенное время, прозвучал сигнал, и на маленьком экране отобразилось число.

– Я был прав, у вас высокая температура. 39,3 – это не шутки. Где-то простудились?

– Нет, не думаю.

– Возможно, у вас вирус или воспаление. Хотя, причины могут быть разные – даже стресс. В любом случае, так ваш организм пытается с чем-то бороться.

Андре с трудом выдал улыбку. На его желтом лице выступили капли пота. Он не чувствовал под ногами пола.

– Прилягте, – сказал ему Виктор Кабрини, приподняв с кресла и усадив на диван. – Я сейчас принесу лекарства.

– Вы спешили, – виновато сказал он редактору.

– Вопрос в том, куда я спешил. Одна богатая дама, которая живет на отшибе, месте не многим хуже замка Виккиомаджо во Флоренции, пригласила меня, чтобы вручить свою тоскливую автобиографию.

– Почему же она не приедет сама?

– Я не стал спрашивать. Она предложила заманчивую сумму, от которой я не смог отказаться.

– Да? И сколько же она предложила?

– Мне правда нужно это говорить? – спросил Виктор, торжественно улыбаясь.

– Она заплатит больше, чем плачу я? – спросил профессор, не сумев побороть любопытство. – Просто скажите, да или нет.

– Да, – робко ответил Виктор, коснувшись языком кончика губ. – Ненамного.

– Если вам и впрямь скучно браться за ее жалкую писанину (честно говоря, я отношусь так почти к любой автобиографии), я заплачу вдвое больше обычного. Но при одном условии. Люди должны прочитать историю Марджори и Розы не позднее двадцать второго сентября.

– Что это? Вы будете отмечать день независимости Болгарии? Постойте, или… всемирный день защиты слонов? – Виктор рассмеялся.

– Что? – Филлини с трудом приподнял глаза, криво улыбнулся и снова опустил их. – Это что, правда? 22 сентября – всемирный день защиты слонов? – он рассмеялся, но только у себя на уме. Вслух рассмеяться не было сил.

– Да, природоохранительные организации выделили этот день в честь самых крупных сухопутных млекопитающих планеты.

– Один вопрос, – теперь уже, борясь с жаром, сказал Андре. – Зачем вам было запоминать, в какой день отмечается это событие?

Виктор широко улыбнулся, поднял и опустил плечи.

– Где-то прочитал и случайно запомнил.

– Завидую вашей памяти.

– Но, судя по вашей реакции, я все еще не понял, о каком событии идет речь. 22 сентября… – он задумался.

– Не мучайте себя, это день рождения моей матери.

– О, прекрасно! Я очень уважаю синьору Бертину. Знаете, я заметил, что даже несмотря на то, что вы не придерживаетесь ее религиозных взглядов, они все равно влияют на философию ваших книг. Бертина мудрая женщина.