– В самом деле я и не планирую тебя учить, я только хотел… – он задумался, но не смог как следует выразить мысли. – Мы с мамой беспокоимся за тебя. Ты занимаешься совсем не тем, в чем твое призвание.

– Что?! Маркус, не начинай. У меня от таких разговоров потом бессонница.

– Ну вот. Я еще ничего не успел сказать, а ты уже ощетинился.

– Не рассказывай сказки. Смотри. Вот твоя следующая фраза: «Ты тратишь время впустую, балуя прихоти жадных до крови читателей», – Сказал он голосом Маркуса. – «Да-да, они любят кровь, вот и читают твои книги…»

Маркус помотал головой.

– Ты хочешь мне возразить? Хорошо, скажи, много ли я написал книг? Две? Пять? Семь?

Маркус задумался. Он не знал, что ответить, борясь с чувством тяжести – он искренне сожалел.

– Я не хочу ставить тебя в неудобное положение, – убедительно сказал Андре. – Не хочу поучать – с этим хорошо справляется мама. Просто знай, что ваша поддержка для меня принципиально важна, но ее нет. Я огорчен этим, Маркус, потому что единственный человек в нашей семье, который способен меня понять – наш отец, а его в этом доме почему-то нет.

– Не надо говорить о нем сейчас, – сказал Маркус. – Мы уже обсуждали это, и я не хочу ругаться.

– У меня нет сил терпеть твое детское упрямство. Ты видел, как мама похудела? Это все твой эгоизм!

– Ты серьезно? В отличие от тебя, я вижу ее каждый день, и рад сообщить, что мама стала стройнее. Она помолодела.

Андре взял брата за плечо и, притянув его к себе, прошептал:

– Ты говоришь глупость… что ты понимаешь! – он говорил с трудом владея собой, сжав зубы и невольно ими заскрежетав. – Отец не может вернуться домой не из-за мамы, а из-за тебя. Помолчи и послушай. У меня есть деньги. Я помогу тебе купить квартиру. Дай маме спокойно провести старость с отцом. Они поладят. Она уже простила ему… как ты это не видишь?

– Она не простила его. А ты сам простил бы?

– Говорю тебе, хватит! Ты слишком молод, что ты в этом понимаешь? Они прожили вместе двадцать четыре года. Тебе меньше лет. Я не могу больше смотреть на это. Она как призрак среди холодных стен этого опустевшего дома, совсем одна. Ты живешь с ней, но это не спасет ее от одиночества.

Лицо и уши Маркуса покраснели. Он потер пальцами лоб и сложил руки на стол.

Бертина принесла чай и разлила его по чашкам. Комнату наполнил запах мяты, цитруса и цветов бузины.

– Ну, что, – начала Бертина, – рассказывай, что у тебя новенького?

– А что у меня может быть нового? Живу там же, днем пишу, вечерами сижу на балконе с бутылкой вина и наблюдаю за людьми, которые вечно куда-то опаздывают. Для кого-то это трата времени, а для меня – настоящая жизнь. Кажется, наблюдая каждый день за людьми, я научился их понимать. Взрослею с каждой книгой. И все потому, что я стал обращать внимание на мелочи. Сама ценность жизни, в общем-то, кроется в бесконечных мелочах.

– Да? И на что ты обратил внимание, зайдя в наш дом? – спросил Маркус.

– Что в нем нет папы.

После его слов наступила минутная тишина.

– Сынок, пожалуйста, давай не будем говорить о папе, – сказала Бертина. – Не нужно, ладно?

– Это Маркус тебя так настроил? У него в голове живет неугомонный таракан, который обгрыз всю память. Мам, но неужели и ты все забыла?..

– Ничего… ничего я не забыла! Хватит, – с отчаяньем произнесла Бертина. – Андре, не мучай меня, прошу.

– Мама… – он подошел и обнял ее исхудалые руки. – Мы вернем его. Он ошибся, но он ведь наш отец. Он… наш отец, – Андре поглядел в ее глаза. Он верил, что сердце матери будет биться до тех пор, пока в нем живет любовь.

Бертина не сдержала слез и ушла в другую комнату. Маркус тут же бросил в брата раздраженный взгляд.