– Зачинай, Дедила! Усе собралися! – закричали из разных концов площади.

Посадник окинул взглядом собравшихся людей.

– Братия! Доколе усобицу будем плодить меж собою. Некому мудро рассудить наши споры. Некому вести, в случай чего, на оборону земли нашей. Некому по совести мытом20 собранным управиться…

Из первых рядов со скамьи поднялась высокая фигура Стояна – мастера, который изготавливал добрые плуги – рала, гвозди, а то и мечи, славившиеся на всю округу.

– Издалека ты, Дедила, заходишь. Або не ведаем, што наследник объявилси? Што Ждана его покликала. Как по мне – обходилися ране без князя и дале обойдёмси. Скажи прямо, снова хочешь нам княжескую милость на загривок посадить? И што за таки споры, што рассудить мы сами не може?! – произнеся короткую речь, Стоян опустился на скамью.

– Вы, братия, затвердили меня посадником при Гостомысле. Помните мудрости завещанные: «При старых молчати, при мудрых слушати, старейшим покорятися». Або забыли? Многие споры не можем разрешить. Чего зазря балаболить. Да и сколь разов вы сами хотели князя себе избирати? Без княжеской влады кто чего хочет, то и творить. Суда, окромя людского, не слыхать!

– Гэта суд самый праведный! – крикнули с задних рядов.

– Бо так, да не совсем! Негоже без князя жить! – возразил Дедила.

– Тоже верно, Дедила глаголит! – послышались голоса.

Дедила шепнул Завиду, водившиму из стороны в сторону заострившимся крючковатым носом:

– Ужо давно, видать, разнюхали, што Рюрика призвали, иголку в стоге и ту не упрячешь.

Вновь поднялся Стоян.

– Ладно токо жили в те часы, кода князей выбирали и суть затверждали простыми мужиками, кода правили они семь годин, або кольки народ им положит, дававший им усе, што для жизни надо, и они защищали людей согласно суду нашему. А зараз почто снова власть от деда к внуку передавать? Самим надо выбирать князя из мужиков, как отродяся на Руси было!

– Тебя, што ли, выбирать?! – крикнул злобным голосом Завид.

– У меня своих делов невпроворот и за кузней надо приглядывать. И за детями…

– И с жонки надоть очей не спускать! – крикнул кто-то из последних рядов, намекая на Любаву – красивую жену кузнеца. Многие засмеялись.

Стоян, нисколько не смущаясь, ответил:

– А чего жа, и за жинкою присмотр должен быть. Токо князя своего найти можно. Взять хотя бы Воислава – тысяцкого нашего. Мы его чай разом с Дедилой утверждали. Гэта от князя, а етот наш, от народа. Воинскую науку ведает. Ишо, будучи отроком с Буревым на Корсунь ходил. – Стоян указал рукою на мужчину старше средних лет, подпоясанного кожаным поясом с серебряной отделкой. Тот стоял за последним рядом скамеек.

– Воислав – мудрый правитель буде. Вот его и надоть! – поддержали на задних рядах Стояна.

Олег и Рюрик, наблюдая за тем, что происходит перед их глазами, обменялись напряжёнными взглядами. Костяшки на руке Рюрика, сжимавшей рукоять меча, побелели от напряжения.

Воислав покачал головою с тёмно-русыми волосами, перетянутыми узкой тесемкой с вышитыми на той оберегами. Он поднял вверх руку с крепкой сильной ладонью, привлекая к себе общее внимание.

– Благодарю, друже Стоян, за честь! Жаля, гэти почести не про меня. Я ужо глаголил вам не раз. Мне гэта в обузу будет. Проста жисть ближе сердцу моему. Увольте ужо вы меня, братия… Воин я, а не управитель, – проговорил он и, приложив руку к левой половине груди, низко поклонился.

– Тады давай Мирослава выберем! – раздались крики из левого угла площади, где группа людей окружила приземистого плотного человека.

– Князя Вадима из Изборска надо приглашать! – послышались голоса с другой стороны площади.