Всадники спешились. Коней подхватил белобрысый подросток. Олег отвёл руку паренька от своего коня и, любовно похлопав того по холке, сам повёл красивого белого жеребца к наполненной колодезной водой лохани.

Голубоглазый молодой человек бросился навстречу женщине. Он встал на одно колено, склонив голову. Женщина спустилась с крыльца, подняла его с земли, распахнула объятья и прижала к себе.

– Здрав буде, внуче дорогой. Сколь долго мы не видалися?

– Здраве, матушка, – ответил он, радостно улыбаясь, – дюже давно.

Женщина отступила в сторону, указывая гостям на терем:

– Проходьте в горницу.

Рюрик обернулся и бросил чернобородому:

– Аскольд, покличь княгинь.

Чернобородый Аскольд быстрыми шагами подошёл к колодцу, где лошади продолжали пить из деревянной бадьи, вскочил на коня и, резко потянув уздечку, поспешил назад к воротам. Но в этот момент в них уже въезжали осмелевшие женщины. Через минуту старшая спутница обнималась с княгиней. Гости поднялись по ступенькам терема и вошли в просторный зал. Во главу широкого дубового стола встречавшая женщина усадила Рюрика, сама опустилась по правую руку от него. Рядом с нею на скамью присели две спутницы, а напротив расположились мужчины.

– Мы вас, дачушка, заждалися, – обратилась к одной из женщин княгиня. – Ужо, какой день гонца к вам послали, а усё весточки не было. Гостомысл перед кончиною завещал найти внуче и посадить на свое место. Говоривал, што чай настрадалси он тама во чужих краях и чашу горькую сполна испил. Усе горевал за тебя, Умила.

Она достала расшитый платочек и вытерла слезы.

– Ну, а зараз, вы дома, усе беды позади. А тебе как кликать, молодица? – княгиня обратилась к юной спутнице своей дочери.

– Mitt navn er Efanda12, – догадавшись, что речь идет о ней, ответила та.

– Мама, она кажить, што её кличут Ефанда. Она недавно стала женой твоего внука. Это её брат, – сказала Умила, кивая на широкоплечего и на вид располагавшего к себе мужчину. – Его мать – жонка воеводы князя Годослова, она из наших – из словен, а Ефанда – дщерь урманки13, молодой жонки гэтага воеводы. Посля гибели Годослава мы долго скитались в поисках пристанища. Много загинуло наших воев. Градом Рериком14 овладели даны, и мы, сколь могли, мстили обидчикам, покуда не получили весть от тебя. Укрывались на острове Руяне15. Зараз мы в твоей влади. – Она покорно склонила голову.

Широкоплечий мужчина поймал на себе внимательный взгляд княгини и слегка приподнялся над столом.

– Меня кличут Олег. Гэта Аскольд, – сказал он, кивнув в сторону воинственного вида чернобородого мужчину с хмурым взглядом из-под тёмных бровей.

– Hei, mor!16 – Я есмь Аскольд, – подтвердил тот, привстав со скамьи.

– Он срамно глаголит по-русски, – взглянув на Умилу, сказала пожилая женщина.

– Он должен проведать наш язык, – уверенно ответила та.

– Гэта чаровница пущай власы-то подберёт. Чай, замужняя, – произнесла Ждана, недовольно покосившись в сторону Ефанды.

– Она усё исполнит, матушка, – ответила Умила.

– На што же вы жили? – спросила женщина, вновь обращаясь к дочери

– Мы жили в битвах, – вмешался в разговор Олег.

– С нами ишо много людей. Вышли мы перед Радоницей17 и пришли на ладьях морем. Коней купили в Пробрани, на пути к Ладоге, иде остальные вои нас дожидаются, – добавила после него Умила.

– Не солодки вам пришлося.

Умила, соглашаясь, кивнула.

– Главное, што до часу подоспели, – как бы успокаивая ее, сказала княгиня, – и добре, што верхами догадалися – по воде-то догляд. Тута ужо не одну неделю Вече18 идёть. Усе перебрехались. Никого в князья выбрать не могуть. В Изборске ишо сын Гостомысла правит – Вадим Храбрый, сын от Любицы. – Она взглянула на напрягшееся лицо Рюрика и добавила: – Его они не приглашают. Но он и молодший. Старшие дядья твои усе четверо головы сложили и сынами обзавестись не успели. – Княгиня притворно поднесла платочек к глазам. – Так што право на престол токмо у тебя. Они – мужичьё, усё спорят, хотяше, как встарь, выбирать князей из кого не попади. Я одного волхва, служившего не раз Гостомыслу и желание его последнее ведавшего, подговорила, штоб он слух пустил, будто Гостомыслу сон вещий привиделси, а в нём внуче моему править должно. Посля от волхва гэтага избавиться надоть, а то, боюся, язык за зубами не удержить. Посадник за нас, купцы с боярами. Чево им мужичье-то в князьях терпеть. О, так што не успели они. Буде мой внуче на престоле. – Она взглядом любящей бабушки посмотрела на Рюрика, и тот в ответ благодарно склонил голову.