Мессалина не оставила надежды спасти свою жизнь и вернуть себе милость. Уединившись в садах Лукулла, она обдумывала оправдательную речь и мольбы, чтобы умилостивить Клавдия; иногда даже она предавалась приступам гнева и угрожала своим врагам – так много гордости оставалось в ней даже в том крайнем положении, в которое она была поставлена. И ее угрозы могли бы оказаться не пустыми, если бы Нарцисс не поспешил предупредить их. Ибо Клавдий, вернувшись во дворец и возлегши за стол, когда разгорячился от вина и обильной трапезы, приказал известить «эту несчастную» (так он выразился), чтобы она приготовилась на следующий день дать ответ по выдвинутым против нее обвинениям. Нарцисс понял, что гнев принцепса ослабевает, что любовь вновь берет верх, и что, если он хочет предотвратить примирение, нельзя терять ни мгновения. Он вышел и от имени императора приказал трибуну и нескольким центурионам, находившимся в карауле, немедленно убить Мессалину. Вольноотпущенник Эвод сопровождал их, чтобы наблюдать за исполнением приказа.

Они нашли ее лежащей на земле в обществе своей матери Лепиды [1], которая, поссорившись с дочерью в дни ее процветания, теперь растрогалась ее несчастьями. Лепида уговаривала дочь не ждать убийц, говоря, что для нее жизнь уже кончена и остается лишь умереть достойно. Но, как пишет Тацит, решительный поклонник самоубийства, «размягченная развратом душа уже не способна была ни к каким благородным порывам», и Мессалина лишь проливала бесполезные слезы и жаловалась. В этот момент явились посланные убить ее. Трибун молча предстал перед ней; вольноотпущенник же, с низостью, достойной его прежнего состояния, осыпал ее упреками и оскорблениями. Только тогда Мессалина поняла, что для нее все потеряно; она схватила меч, но тщетно пыталась пронзить себя. Трибун пронзил ее своим мечом. Матери позволили совершить последние обряды и похоронить ее с почестями.

Когда Клавдию, все еще сидевшему за столом, сообщили, что с Мессалиной покончено, не уточняя обстоятельств ее смерти, он не стал ничего выяснять, потребовал вина и закончил трапезу так же спокойно, как и начал. И в последующие дни в нем не было заметно ни ненависти, ни радости, ни гнева, ни печали – вообще никаких чувств, свойственных человеческой природе. Ни торжество обвинителей его жены, ни горе его детей – ничто не могло вывести его из тупого равнодушия. Сенат поддержал это, постановив, чтобы все надписи и изображения Мессалины были уничтожены и убраны отовсюду – как из общественных мест, так и из частных владений.

Нарциссу были пожалованы знаки квестора – слабая награда для этого вольноотпущенника, чье влияние в то время превосходило даже влияние Каллиста и Палланта [2].

Мессалина была третьей женой Клавдия: я не учитываю двух девушек, с которыми он был лишь обручен. Первой его женой была Плавтия Ургуланилла, чей отец заслужил в Иллирии триумфальные отличия. От нее родился тот сын Клавдия, которого обручили с дочерью Сеяна и который погиб при самых странных обстоятельствах, как я уже рассказывал в жизнеописании Тиберия. У Плавтии была также дочь по имени Клавдия, но она была плодом ее прелюбодеяния с вольноотпущенником мужа. Преступление раскрыли, и, более того, Плавтию заподозрили в причастности к убийству. По этим двум причинам Клавдий с позором развелся с ней; а ее дочь, которой было всего пять месяцев, он, отвергнув, приказал положить у ее дверей. Затем он женился на Элии Пет

Мессалина была третьей женой Клавдия, ибо я не считаю двух молодых людей, которые были с ним обручены. Итак, первой его женой была Плаутия Ургуланилла, чей отец заслужил честь триумфатора в Иллирии. У нее родился сын Клавдий, который был обещан в жены дочери Сеяна и погиб в результате необычайного несчастного случая, о чем я сообщал в разделе о Тиберии. У Плаутии также была дочь по имени Клавдия, но она была плодом прелюбодейной связи с одним из вольноотпущенников ее мужа. Преступление было раскрыто, и Плаутию также заподозрили в причастности к убийству. По этим двум причинам Клавдий с позором отрекся от нее и, отослав к ней ее дочь, пятимесячного ребенка, выставил ее за дверь своего дома. Затем он женился на Элии Петине из рода Туберонов, и у него родилась Антония, которую он выдал замуж сначала, как я уже говорил, за кн. Помпония Магнуса, а затем за Фаустуса Корнелия Силлу, после того как его первый зять был убит. Он развелся с Элием по довольно незначительным причинам и взял в жены Мессалину, поведение которой мы только что описали, и катастрофическую судьбу которой она вполне заслужила.