И завершая свое авторское предисловие, я хочу поблагодарить всех моих потенциальных читателей за их возможный интерес к предлагаемой книге «История души», а также пожелать им здоровья, удачи и благополучия.

Марина Кузьминская

Москва, декабрь 2024 г.

Вся эта история со старинными часами, которые давно отжили и даже пережили свой век, началась около года тому назад. Откровенно говоря, этим часам уже давно пора на покой, но они упорно не сдаются, а потому… потому попадают в историю!

В одно зимнее воскресное утро, когда я сидела в своей комнате за столом и готовила уроки, раздались резкие и, пожалуй, чересчур громкие звонки в дверь.

– Толя! – подала команду мама. – Открой!

– Вечно отрывают меня от работы, – недовольно бубнил папа, топая по коридору и попутно бормоча себе под нос, чтобы не забыть: – В шестьдесят седьмом году восемьдесят пять процентов…

– Да, да, сейчас! Перестаньте же трезвонить! – раздраженно обратился он к человеку за дверью.

– Это, наверное, опять Мася балуется.

Я была возмущена до глубины души эдакой несправедливостью и уже хотела подать голос, но мама опередила меня.

– Марина дома, – сказала она, подойдя к папе (я была успокоена), – мальчишки играют, как всегда. Да отпирай же ты скорей, – начала она сердиться на папу, который медлил с запорами.

– Копаешься, как ощипанная курица!

– Ах, так?! – оскорбился папа. – Открывай в таком случае сама!

– И открою! – мама с внушительным видом принялась за работу, и через несколько секунд дверь была распахнута настежь.

К папиному удивлению там была никакая не Мася, потому что я в это время стояла у приоткрытой двери своей комнаты; там даже не было мальчишек. На пороге стояла моя бабушка Ксения и с трудом переводила дух. Она отчаянно жестикулировала, на столько отчаянно махала руками, желая поскорее нам что-то объяснить, что не заметила, как здо́рово ударилась о косяк двери. Из ее «рассказа» папа уяснил себе что-то и кинулся вниз. Мама побежала за водой отпаивать бабушку. Но когда она принесла стакан, он, скорее всего, нужен был уже не бабушке (которая с хозяйственным видом вынимала из своей сумки свёртки внушительных размеров), а несчастному побледневшему папе, который замер на лестничной площадке нашего второго этажа. Наконец, он выдавил:

– Оля, а без этой… хламиды в доме обойтись никак нельзя? Да и Марине она мешать будет…

– Во-первых, кто – «она»? А, во-вторых, почему она – «хламида»? – мама удивленно подняла брови. Но папа не успел ответить, в разговор вступила бабушка.

– Толя, ступай в такси и принеси, наконец, эту уникальнейшую вещь, – распорядилась она.

– Я привезла вам французские часы, старинные, работы восемнадцатого века!

– А почему бы вам эту прелестную вещь у себя дома не оставить? – подозрительно спросила мама.

– Ну, видишь ли, бой у них слишком громкий, как заведём – спасу нет, будит всех ночью, – сказала моя бабуся. – А вы молодые, привыкнете, – заключила она и крикнула папе на лестницу: – Осторожнее, пожалуйста!

– Что-то я сомневаюсь, что привыкну к ним, – тихо сказала мама и ушла на кухню.

– Бабушка, а сколько раз в час они останавливаются? – не без ехидства спросила я.

Но бабушка не поняла, а может быть, просто не расслышала моего вопроса, так как на пороге появился папа, неся огромный сверток, обтянутый темно-синей материей.

– Так, разворачивай! Вешай вон там на стену, я им и место уже облюбовала, – сказала бабушка, – а я пока пойду к Лёле.

Она ушла, а я с интересом воззрилась на папу, который думал, как ему присобачить «уникальную вещь» на стену.