Принесли.
Ну, думаю, сейчас как сделаю глоток давно забытого напитка – и сразу вырубится моя печень. Либо я оглохну от опьянения и упаду со стула. Либо запою протяжную русскую песню к удивлению сидевших рядом итальянцев.
Они и без того пучили на меня глаза: пришла такая тётка в кепке, села за стол и решительно заказала рюмку водки с селедкой. И это во вторник. Без шумной компании. Типа, так всегда в это время.
Я осторожно сделала глоток. Сижу. Жду, когда печень даст в бок, или небо упадет на голову.
Минута, другая. Смотрю, а ничего страшного не случилось. И печень спокойна, и небо на месте. Расхрабрилась и махнула всю рюмку, закусив давно забытой, почти табуированной селедочкой. Да с картошечкой и свежим лучком! И так мне было в этот момент хорошо, что один час в «Петровиче» пролетел, как 50 грамм, с большим вкусом.
Наутро я проснулась и осознала, что жизнь-то, как ни крути, прекрасна!
Какие финты надо подчас совершить, чтобы напомнить себе то, что ты знала, но стала забывать.
Посвящается клубу «Петрович», Андрею Бильжо и его дивной кухне.
2020
Иосиф, сын Давида
Мобильник мой зазвенел, завибрировал и выдал на экране незнакомый номер.
Это была суббота.
Час дня.
Ну какого чёрта?!
«Алло?» – выбрала я самый мягкий тембр голоса, вращая глазами.
В эту субботу я работала. Жизнерадостной балдой стояла у Дома Булгакова и собирала в банки мелочь. Такая была у нас акция. Такой фандрайзинг.
И вдруг он. Телефон. С наглым для субботы неизвестным номером.
«Ну, приве-е-ет!» – вальяжно сказала трубка.
«Ну, наха-а-а-ал!» – огрызнулась про себя я.
«Здравствуйте, – помахивая Трубке хвостом, оскалила я зубы, – простите, что не узнаю вас».
«А это Иосиф!» – торжественно заявила Трубка.
Какой еще Иосиф? Муж Девы Марии? Или это Пригожин все-таки удосужился мне перезвонить?
Других Иосифов я не знала. Либо не вспомнила.
Может, это все-таки кто-то из Израиля, где у меня столько близких?
«Ааа!! Шалом-шаломович!» – засахарилась я, осторожно проверяя нащупанную нить.
На том конце мне тоже сказали мне: «Шалом!». И явно были мне рады.
«Вот, был проездом в Москве, звонил тебе на работу, но не застал и просил передать, что я звонил. Тебе передали?»
«Вот уроды!», – подумала я, но вслух, конечно, этого не сказала.
«Да у нас тут благотворительная акция, сумасшедший дом!» – сохраняю я честь мундира и добавляю: «Как жаль, что я не могу с тобой сегодня встретиться!».
А, собственно, с кем встретиться-то? И, главное, зачем?
Слава Богу, Трубка этого не слышит.
«А я уже не в Москве, я в Туле!» – гордо заявляет Иосиф.
После этой фразы мне остается одно: сильно пожалеть обо всем об этом. И я, конечно, преувеличенно жалею.
«Тогда привет Туле, где столько самоваров и пряников!» – закольцовываю я разговор, и мы прощаемся.
Пока я работала в Москве на акции, а Иосиф гулял по Туле, я мучительно долго вспоминала, кто же это такой мог быть.
Что за Иосиф? Не библейский же герой явился мне звонком?
В этот день я так ничего и не вспомнила. И на следующий день тоже.
А потом Фейсбук бросил мне на глаза пост Иосифа Якубова, где он, в красном рубище, стоял с ружьем у Тульского Кремля и «готовился к бою».
Боже мой, ну конечно!
Иосиф Якубов, израильский красавчик с шикарной бородой и перстнями, непревзойденный точильщик ножей всех конфигураций – тот самый, что возил меня на своей машине в Ашдод и мы долго разговаривала о детях, Израиле, России и собственных наших судьбах.
Прости меня, Иосиф.
Прости, друг!
В том, что у меня случился провал памяти, ты не виноват.
Просто ты живешь в неторопливом и солнечном Ашкелоне, а я – в сумасшедшей Москве.