— А то, — сказала Энца и расстроенно вздохнула. — Только куда он отвечать будет?

Но с этим обошлось. Пока Энца, расстроенно пересчитывая оставшиеся деньги, не купила новый телефон, переписку она вела через мобильный Джека. А через пару дней отправилась на свидание.

Донно хотел увидеться раньше, но их с Робертом выдернули на срочный вызов.

История с пси-вампиром в городе перестала быть сплетней в курилках и кухнях. Несколько заметок о жертвах, которыми, к облегчению общественности, были только маги, появились в городских газетах, а в помощь отделу расследований Института было выделено две маг-бригады полиции.

Но пока неизвестный пси-вампир ошибок не допускал, следов не оставлял и всячески препятствовал своей поимке.

Поговаривали о введении комендантского часа.

Несмотря на все это, свидание удалось на отлично. Донно был все так же предупредителен и вежлив, как обычно, только более открыт. Он разговаривал, шутил, поддразнивал Энцу. Ее смущало, что он постоянно брал ее за руку, поглаживая пальцы, но сдерживала себя, привыкая.

Да и Донно, собственно, того и добивался. Приручал ее, приучал к себе. Конечно, он видел, какой дискомфорт вызывают у Энцы прикосновения, но нутром чуял, что это можно преодолеть. Сделать себя ее привычкой, усмехался он про себя. На самом деле хотелось схватить ее, крепко сжать, дышать ее запахом, зарываться в волосы, целовать лицо... Но пока терпел. Испугается ведь и сбежит.

Иногда он хотел прихлопнуть Джека — за то, что его-то она может взять за руку даже сама, хлопнуть по плечу и не вздрогнуть, закаменев, когда он прикоснется. Умом Донно понимал, что к чему, но сердцем — не хотел.

Прощаясь у дома Джека — Донно едва ли не скрипел зубами при мысли о том, что она с ним живет, — он легко прикоснулся губами к ее щеке. Прохладной, нежной. Она пахла цветами, очень слабо и свежо.

Вознаграждением Донно было то, что Энца улыбнулась в ответ, не отшатнувшись и не вздрагивая.

Поэтому он сразу же назначил следующее свидание, чтобы не терять завоеванного и двигаться дальше.

***

— Ого, — уважительно покрутил головой Джек. — Идете в «Ротонду»?

— Да, — отозвалась Энца, — А что? Это какое-то особенное место?

Она переодевалась в ванной: порезы на ноге достаточно зажили для того, чтобы можно было наконец надеть платье. Вчера по дороге домой она, повздыхав, разорилась на новые туфли к нему.

— Да не то чтобы прям особенное, — сказал Джек. — Дорогое, но красивое и... атмосферное, что ли. Мне там понравилось.

— А вы куда идете?

— А мы в «Ле-бабу», а потом в кино. Мы попроще, не то что вы, выпендрежники.

Энца вышла из ванной и замерла, оправляя складки платья.

— Ну как? — нервно спросила она. — Я нормально выгляжу?

Джек валялся на диване, лицом к окну и наблюдал за облаками. Он лениво извернулся, но обзора не хватило, пришлось вставать.

— Ну? — напомнила о себе Энца, потому что Джек со странным выражением на лице молчал, рассматривая ее.

Кашлянул и отвел глаза.

Потом заржал, согнувшись пополам. Вот ведь скотина, сердито подумала Энца. В кои-то веки решила, что какое-то положительное впечатление на него произвела, так нет же.

— Ты что, прямо так пойдешь? — сквозь слезы выдавил он. — Ты сейчас на школьницу похожа, которая на экзамен идет. Его арестуют за совращение малолетних...

Джек упал на диван, продолжая хохотать.

Расстроенная Энца попыталась разглядеть себя в зеркале, но в квартире Джека больших зеркал, чтобы во весь рост, не было. Сама-то она считала, что оделась классически и прилично случаю. Свое черное платье, в стиле пятидесятых, из плотного матового шелка, с белым жемчужным воротничком, она любила. К нему полагались белые короткие перчатки и маленькая сумочка, в которую она с трудом утрамбовала почти все, что привыкла с собой носить. Туфли на каблуке, аккуратная прическа и макияж. Так старалась, а эта скотина смеется.