Закончить она не успела: Донно приказал убрать лишнее со стола и приготовить вилки-ложки.

Мясное рагу с фасолью и перцем чили, которое не удалось испортить деятельной помощью ассистентов, надолго отвлекло товарищей и перевело разговор в другую область.

Через пару дней Энца упала с крыши.

Нет, не так. Через пару дней Энца получила сообщение от Донно с приглашением сходить «в один очень интересный старый ресторан», в котором, по его словам, необыкновенная кухня, а шеф-поваром его хороший знакомый, который может показать цех.

— Это свидание, да, Джек? — в полной панике вопрошала Энца, тряся перед ним телефоном. — Ну, свидание же, да?

Джек отводил ее руку от лица, потому что она мешала ему смотреть на дорогу.

— Ну если и так, чего боишься? — сердился он. — Съест он там тебя, что ли?

— Не съест, но... — тут Энца, наконец, задумалась.

В самом деле, что же такого. Они доехали до работы, поднялись на второй этаж, а Энца все думала, в голове формулируя ответ. Как сказать? Пойти она хотела. Боялась, но хотела. Надо как-то так ответить, чтобы было непринужденно, легко. Что-то вроде «Хорошая кухня? Здорово звучит, давай сходим, конечно». А когда? Надо сразу спросить? Или он сам скажет?

Когда мысли более-менее оформились в связный и адекватный, по мнению Энцы, ответ, вдруг выяснилось, что нет сети. Энца вертела телефон, подходила к окнам, выходила в коридор и на балкончик, где курил Джек, но без толку.

— Может, на крыше поймает, — наблюдая за ее манипуляциями, предположил Артур. — У нас так бывает, когда в Птичьем павильоне запускают какую-то глушилку.

— На крыше небезопасно, — отрубила Айниэль. — Там ограда проржавела.

Но Энца уже встала и торопливо шла к выходу, в дверях разминувшись с Джеком, который возвращался на рабочее место.

— Ни в коем случае не подходите к краю! — крикнула ей вслед Айниэль. — И не ходите в центр, там провалиться можно. Вообще от дверей дальше не ходите.

Энца по дороге набирала сообщение.

Вот только даже на крыше сигнал не появился. Девушка немного постояла у дверей, потом прошлась туда-сюда, поднимая аппарат повыше.

Покрытая нагретым черным толем крыша проседала под ногами, поскрипывала и стонала. В желобках по краям скопилось много грязи, палых почерневших листьев, росли даже трава и небольшое тонкое деревце. Ветер был слабый, едва колыхал всю эту зелень.

У края Энце удалось поймать сигнал. Держа телефон на вытянутой руке, она с интересом заглянула вниз. Стояла она на той стороне, которая была ближе к Птичьему павильону, что ее удивляло: если оттуда глушат, почему тогда ловит только тут?

До глухой серой стены павильона было метров десять. Внизу виднелась негустая куртина чахлого боярышника, почти заглушенная разросшимися лопухами и чертополохом, раскидистая липа и куча битых кирпичей. Ближе к стене павильона вилась узкая тропинка: видимо, кто-то срезал путь до расположенного дальше корпуса хозяйственного управления, Вдовьего дома.

Телефон пиликнул, сигналя о том, что сообщение доставлено. Энца быстро вскинула голову, чтобы посмотреть.

То ли движение было слишком резким, то ли ветер вдруг усилился, но в какой-то момент она потеряла равновесие и оступилась.

Попробовала ухватиться за низкую ограду, но та провалилась под пальцами, осыпалась ржавыми хлопьями, и здоровый ее кусок ухнул вниз.

Прямо перед Энцей, которая стремительно падала следом, лицом вниз, попутно ободрав колено о ржавые зубы обломков ограды.

Все, что она успела выдохнуть, — это пара нецензурных слов, подхваченных от Джека.

***

— Я телефон разбила, — мрачно сказала девушка, входя в кабинет.