– Что ты… делаешь? – Хриплый голос зверя неожиданно прозвучал в голове.

– Любуюсь рассветом, – спокойно произнесла я. – Надеюсь, он у меня не последний. Знаешь… есть люди, которые имеют в своей жизни все, чтобы считаться самыми счастливыми на свете, но они этого не ценят. А кто-то сейчас, вот… радуется приходу нового дня, говоря самому себе: «Я живой».

– Что? Я не… слы… …шу…

Я замолчала, опомнившись. Ну разумеется, он ведь общается со мной путем использования некой «телепатии», если такая вообще существует. А это напрямую говорит о том, что услышать слова человека, находящегося слишком далеко, дракон уже не сможет.

– И как я могла об этом забыть…Чувствую себя полнейшей идиоткой.

– Подойди… ближе… Не… слышу…

Я закатила глаза и взвалила мешок обратно на плечи.

Боже, дай мне сил.

Ящер лежал в том же положении, что и раньше, не сдвинувшись с места ни на сантиметр, но теперь его дыхание стало еще слабее. Под первыми рассветными лучами мне удалось получше разглядеть его рану, из которой торчало несколько каменные осколков. Она выглядела ужасно. Для меня до сих пор оставалось загадкой, как он вообще, находясь в столь плачевном состоянии, отыскал в себе силы подняться в небо на такую высоту.

Что-то внутри неприятно кольнуло, пробуждая чувство совести. Наверное, не стоило мне так задерживаться… Да, я зла на зверя за все страдания, причиненные им мне и моему напарнику, но я ведь сама согласилась помочь ему. Согласилась спасти его.

– Я вернулась, – негромко оповестила я, опуская мешок с кристаллами рядом с шипастой драконьей мордой.

Он с трудом приоткрыл глаза, которые больше не светились. Большая их часть уже покрылась полупрозрачной белесой пленкой.

– Хорошо, – прохрипел дракон. – Положи… их… на меня.

Ощущая какую-то долю неловкости, я принялась послушно выкладывать минералы на его мощное тело. Они мерцали и искрились, словно живые, испуская слабые электрические разряды, – но, к моему счастью и облегчению, не могли причинить мне никакого вреда из-за врожденной устойчивости к громовой стихии.

В какой-то момент ящер задрожал. Когда последний кристалл коснулся его чешуи, неожиданно раздался оглушительный треск, и все тело дракона окуталось голубым сиянием, словно его ударила вспышка молнии. Я испуганно отшатнулась, закрываясь рукавами от слепящего света.

Сильно запахло озоном и чем-то еще. Чем-то едва уловимым, похожим на догорающие угли. Воздух наэлектризовался до предела. Каждой частичкой головы я ощущала, как мои волосы встают дыбом. Зверь издал протяжный рев, полный боли и силы, постепенно возвращающейся к своему хозяину.

Я отвела руки, чтобы взглянуть на него, и обомлела. Его раны… они начали затягиваться прямо на глазах. Напитанная электрическим током чешуя заблестела, точно отполированная, а большие голубые глаза вспыхнули ярче прежнего.

– Работает, – прошептала я с нарастающим облегчением.

А затем, вымотанная морально и физически, упала на землю без чувств.

Меня мучал кошмар. Кошмар, в котором Наяна, беспомощно протянув руку, летела прямо в пропасть, раззявившую свою огромную черную пасть. Недолго думая, я прыгнула следом за ней, стремясь схватить, прижать к себе. Но стоило лишь коснуться пальцами подола ее коричневого платья, как та сразу же исчезала, словно ее и не было никогда в этом страшном месте.

Я продолжала стремительно падать, но тут мрак пропасти стал деформироваться, принимая облик дракона. Зверь обнажил тысячу острых клыков, голубые радужки его глаз налились кроваво-красным. Откуда-то снизу, с самого дна пропасти, начал стремительно сгущаться и подниматься вверх алый дым. Со всех сторон слышались неразборчивые разговоры людей, детский смех и чьи-то отчетливые мужские всхлипы.