– Из города можно выехать только одним путем. – Ева быстро собирала в рюкзак немногочисленные пожитки и все время торопила брата. – Мы вам покажем.

– Мы думаем, что вам лучше поехать с нами. У нас и еда есть, и оружие – с нами вам безопасней. – Эбби все утро пыталась уговорить подростков присоединиться к нам, но все было тщетно – девочка наотрез отказывалась уезжать, а ее брат Филипп только угрюмо молчал или вздыхал, потирая ушибленную голову.

– Мы не поедем! Здесь наши родители. Мы никуда без них не поедем! – Девочка была не преклонна. Она вскинула рюкзак на плечо, засунула фонарик за пояс и, строго посмотрев на брата, зашагала по направлению к нашей машине.

– Эта девчонка упрямей всех нас вместе взятых. – Шепнула мне Эбби. Мы взяли свои сумки, они слегка потяжелели с прошлого вечера. Нам удалось найти овсяных хлопьев и немного джема, а Филипп принес из соседнего дома питьевую воду в стеклянных бутылках. Девочка бесцеремонно уселась на переднее сидение Ровера, Эбби прошла мимо промолчав, но косо посмотрела на нее.

– Что? Мне спереди лучше будет видно дорогу. – Огрызнулась она.

– Тогда пристегнись. – Сказала я, садясь за руль. – И гонор свой поубавь, мы тебе не враги.

– Но и не друзья… – Она сказала это тихонько, но мы с Эбби расслышали. Девочка пристегнулась, отвернулась к окну и глядя на деревья сказала уже немного громче:

– Съезжайте на авеню. Все большие дороги перекрыты, ни въехать, ни выехать. Дальше свернете направо, на Ридж-роуд…

Так девочка вела нас по узким, извитым и разбитым дорогам около часа. Так как скорость было не набрать из-за паршивых дорог, да и привлекать внимание, поднимая пыль, не хотелось, продвигались мы медленно. Издалека был смутно виден город. Он был цел, на сколько мы могли судить, не было и пожарищ рядом с городом, а вокруг царила тишина. Мне тогда казалось, что звук двигателя в такой тишине будет слышен за мили и кто-то нас обязательно заметит. По пути нам встретился маленький поселок и железный указатель сообщил нам, что он называется Спрингфилд. Где-то в груди защемило. Я посмотрела на подругу в зеркало заднего вида, она проводила указатель грустным взглядом и посмотрела на меня в ответ. Даже без слов все было понятно – мы обе скучали по дому. Я скучала по парку, по любимому кафе, по своей комнате со всеми книгами и фигурками, по работе, а точнее по волшебному процессу созидания, который дарил мне абсолютное спокойствие. Спокойствия мне очень не доставало. Эбби, я это знала, скучала по церкви, по преподобному Полсону, по участку, по тиру, по коллегам. Но больше всего мы обе скучали по Джо. Она была не только моей семьей, она была НАШЕЙ семьей, единственным действительно родным нам человеком. Как мы могли позволить ей остаться?! Одни и те же мысли, снова и снова. Я с трудом удержалась от слез вспомнив о ней тогда. Но поездка продолжалась, я следовала указаниям девочки и удивлялась, как хорошо ребенок запомнил такой сложный путь.

Мы ехали вдоль заросших полей, кое-где проезжая разрушенные вандалами домики. Свернув налево у озера, по указанию Евы, мы выехали к небольшому карьеру и в тот же момент нас обдало вонью гниющей плоти. Я прибавила газу и спрятала лицо в кофте, как и остальные.

– Что за черт? – Эбби слегка покашляла сквозь ворот своей толстовки.

– Сюда люди Грина свозят тела… ну мертвых. Сжигают их тут раз в неделю. – Проговорил Филипп. – Поэтому здесь они дороги не перекрыли.

– Вам нужно добраться до 34-ой трассы, там опасный участок, но если проскочить Ла Платт – дальше путь открыт. – Добавила Ева. Пока мы ехали девочка стала странно подергивать ногой и грызть ногти. Меня вдруг посетила тревожная мысль. Я подумала об информации, которой обладали эти дети. Слишком много подробностей им было известно. Слишком резка была девочка с теми, что пытался ей помочь.