– Вы точно не поедете с нами? – Снова спросила Эбби.

– Нет. – Отрезала Ева. – Я скажу, где нас высадить, дальше мы сами.

Проехав извилистым путем еще около десяти миль мы остановились у старой автомастерской. Ева и Филипп собрались было выйти из машины, но я заблокировала двери.

– Эй! У нас был уговор! – Девочка дергала ручку двери, но Филипп вел себя спокойно.

– Куда вы пойдете? – спросила я.

– Вам-то что за дело? – Ева выходила из себя.

– Ответь на вопрос.

– Здесь дом нашей тетки, понятно? Мы там уже жили, перекантуемся снова. – Она вперила в меня злобный взгляд. – Ну? Дверь откроешь? Я показала дорогу – что еще надо?

– Джейд, в чем дело? – Вмешалась Эбби.

– Я не знаю, но что-то не так. – Я смотрела на девочку, а она смотрела на меня. – Проедемся-ка до Ла Платт вместе.

Ева чуть не вцепилась в меня, она начала кричать и дергать ручку двери с такой силой, что мне показалось, будто я услышала треск пластика. Эбби взялась за пистолет и велела девочке успокоиться, а ее брат в это время просто молча закрыл лицо ладонями.

– ВЫПУСТИ НАААС! – Ева продолжала ломать дверь машины, а я жала на газ. Через несколько секунд из-за поворота показался мост, но путь был отрезан. Впереди на развилке поперек дороги стояли два огромных пикапа, из них вышли несколько человек с оружием и направили его на нас. Я успела затормозить, но не успела сдать назад – путь сразу перегородила полицейская машина.

– Какой славный улов! А девочки как хороши! – Крупный, потный мужчина в потрепанном костюме, который был ему не по размеру, оглядел нас с Эбби с ног до головы, пока нас вели мимо него в комнату, больше напоминающую сарай. Наши пожитки сложили к его ногам, как подношение, и он, довольно причмокнув при виде еды, похвалил своих ищеек за работу. Ева и Филипп стояли возле него с протянутыми руками, он выдал им по маленькому пакетику с голубыми таблетками, и потрепал Филиппа по голове. Он еще что-то сказал им, но я уже не расслышала его слова – нас заперли в комнатке без окон и какой-либо мебели, только на полу валялось старое тряпье, а стены были грязные и кое-где виднелись замытые брызги крови.

У нас забрали все. Там, на Ла Платт, нас ждала засада, и эти дети привели нас в нее. Дети! Которым мы так хотели помочь! Мы бы не ушли оттуда живыми, отстреливаться не было смысла. Филипп настойчиво советовал сдаться, если хотим сохранить себе жизнь, а Ева только тряслась от злости. Уступить пришлось. Нам связали руки и усадили в полицейскую машину. Мой «Ровер» с оружием, вещами, едой, отогнали к большому дому за мостом и нас отвезли следом. Дом был четырехэтажный, около пятидесяти метров в длину, не совсем жилой, скорее это было административное здание, переделанное в «резиденцию» Бобби Грина. Он был здесь полноправным хозяином и все окружение напоминало прибежище оружейного барона.

Вокруг, метрах в трехстах от дома, высилось ограждение из металла, по периметру ограждения стояло три небольших смотровых вышки. Много вооруженных людей находилось поблизости от дома, и все они были заняты разными делами – кто-то разбирал автомобили, коих было много на стоянке у дома. Кто-то работал сварочным аппаратом, скрепляя меж собой металлолом на подобие противотанковых ежей. Другие крепили колючую проволоку на ограждение. Здесь возводилась крепость. Несколько обритых наголо женщин разносили еду между работающими и когда нас провезли через ворота к дому они проводили нас взглядом, пустым и полным смирения. Теперь мы сидели запертые в грязной комнатке в полной тишине, боясь и подумать о том, что нас ждет дальше. Невозможно было понять, что происходит снаружи, никаких звуков извне до нас не доходило. Мы пытались развязать друг другу руки, но ничего не вышло. Открыть дверь тоже не удалось. Не знаю сколько часов прошло прежде, чем дверь комнаты открылась и одна из обритых женщин вошла к нам. У нас не было сил даже встать, мы с Эбби были ужасно голодны, очень хотели спать, а руки связанные за спиной ныли так, будто их вывернули наизнанку. Она присела на корточки и поставила перед нами поднос с водой и сухими галетами.