– Федор, – предложили они, – давай снесем этот старый «журавель», от греха подальше. Он ведь уже на ладан дышит, не дай бог упадет, и прибьет кого-нибудь.

– А ведра как будем вытаскивать? – не понял такого странного предложения отец.

– Коловорот сделай, – посоветовали мужики.

Отец согласился, и, вместо журавля, ведра с водой теперь вытаскивали коловоротом. Колодец конечно получился красивый, но все накопленные деньги ушли на него. А тут еще бабка, с ее желанием получить с хозяев компенсацию за свое проживание. С хорошей бабушкой тоже пришлось расстаться. И снова дети оставались в хате одни. Теперь уже на попечении Вани, как старшего, оставались двое младших. Но теперь он уже был большой, мог из печки не только маленький горшочек с кашей вытащить, но и чугунок с борщом, и всех накормить. Иногда Ваню посылали в магазин за хлебом. В это время, почему-то, начались перебои с хлебом. Его по несколько дней не привозили в магазины, а когда привозили, то всем не хватало, несмотря на то, что его продавали только по две буханки в руки. Поэтому нужно было срочно бежать в магазин, как только соседи сообщали, что его привезли. И хлеб этот был уже не тот, что раньше. Он был желтого цвета, так как в него добавляли половину кукурузной муки, был не вкусным и быстро черствел. Иногда они оставались совсем без хлеба, и тогда матери приходилось снова печь свой хлеб, чего она уже давно не делала. Но дети этому были даже рады, они опять, как раньше, кушали вкусный хлеб с салом и чесноком.

Летом Ваня с Алиной опять ходили в детский сад, а Виктор посещал свои ясли. На этот раз Алина не капризничала, а стойко переносила тяготы садиковской жизни, она была уже большая и понимала, что соседская Галя больше не может за ней присматривать, так как уже закончила семилетнюю школу, и теперь работает.

Осенью Ваня пошел в школу. Ему там все нравилось. То, что они изучали в классе, он все уже знал, хорошо читал и считал, вот только с письмом были проблемы. Буквы у него получались какие-то корявые, заваливались то вправо, то влево, и ровно по линейке не становились, а прыгали, то вверх, то вниз.

– Чего у тебя буквы пляшут, как пьяные? – спрашивала Ваню учительница. – Пиши спокойно, не торопись.

Ваня старался изо всех сил, пытался писать медленно, но тогда вертикальные линии букв получались не ровными. С этой каллиграфией у него была просто беда. Писать красиво он так и не научился. По всем предметам у него были отличные оценки, и только по каллиграфии четверка. Тем не менее, по итогам первого года учебы, он был лучшим учеником в классе, и ему подарили большую и очень красивую книжку с картинками, которая называлась «Когда еще звери разговаривали». Во втором классе каллиграфии уже не было, и Ваня стал круглым отличником. Все предметы давались ему легко, над домашними заданиями он долго не сидел, делал все быстро, и убегал гулять. Вечером мама проверяла у него домашние задания, и претензий к нему почти никогда не было, только иногда мама обнаруживала какие-нибудь нелепые ошибки, которые можно было объяснить только невнимательностью.

Пока Ваня был в школе, Алина с Виктором оставались дома одни. Теперь ей приходилось смотреть за младшим братом. Иногда в гости приезжала крестная Вани, родная сестра мамы, тетя Тоня. У нее еще не было своих детей, и она каждый раз привозила Ване и Алине какой-нибудь подарок: то платьице или рубашку, то туфельки. Дети всегда были рады ее приезду. Несколько раз приезжал в гости и дядя Миша, младший брат отца. Он привозил в подарок Ивану ружья. Таких ружей ни у кого из соседских пацанов не было. Первое ружье стреляло пистонами, а второе специальными шариками, и, для зарядки, переламывалось пополам, как настоящее охотничье ружье.