Начиная со второго класса, Иван пас целое стадо коров, и это нужно было делать два раза в месяц, когда подходила их очередь пасти стадо. Иван делал это с удовольствием. Дело в том, что на пастбище можно было курить сколько угодно, не опасаясь, что родители унюхают запах курева, и стрелять из всех видов имеющегося «оружия». Иван уже несколько раз попадался с куревом, и его за это строго наказывали: ставили в угол коленками на пшеницу или на гречку. Наказание за проступки в семье было очень простым, детей не били, а просто ставили в угол. Алина была более хитрой: постояв в углу минут пять, она сразу говорила, что так больше не будет делать, и ее выпускали. А Иван был упрямым, он редко так поступал, только тогда, когда сам считал себя виновным. В большинстве же случаев, он так не считал, и стоял в углу до тех пор, пока его не выпустят, а это иногда затягивалось до ночи. Когда он первый раз попался с курением, его тоже поставили просто в угол. Во второй раз его уже поставили на коленки, но без зерна. Когда и это не помогло, его уже поставили на пшеницу. Пшеница еще куда ни шло, поскольку пол в хате был земляной, то зерна пшеницы тихонько можно было вдавить в пол, тогда не так больно стоять. А вот гречки Иван боялся. Это не та гречка, которая продается в магазине, это – не обработанные зерна гречихи, очень острые, и от них спасения не было, сколько их не зарывай, стоять на них очень больно. А вот Виктор поступал еще умнее, чем Алина. Когда его ставили в угол, он стоял там только до тех пор, пока за ним наблюдали родители. Как только они куда-то выходили, он сразу выходил из угла и игрался своими игрушками. Его снова ставили в угол, а он снова из него выходил. Поняв всю бесполезность такого наказания, его перестали ставить в угол. За провинности его просто ругали.

Позже и соседи начали просить Ивана пасти за них стадо. За это ему платили десять рублей и вкусно кормили вечером. Для Ивана это были большие деньги, билет в кино стоил пятьдесят копеек, поэтому он никому не отказывал. Когда они ходили в школу, отец, им с Алиной, каждый день давал на завтраки по одному рублю, на эти деньги можно было купить пирожок с повидлом и стакан чая, а летом им денег не давали, поэтому заработанные деньги были весьма кстати, можно было и мороженое купить, и в кино сходить.

Как-то женщины-соседки шли в лес за грибами, и предложили Ивану идти с ними. Иван с радостью согласился. Где находится лес он знал, его было видно с дороги, по которой гоняли стада коров на пастбище, но в самом лесу Иван еще никогда не был. Вместе с ним увязалась и Алина.

– Ты еще маленькая, тебе еще рано в лес, – не хотел брать ее с собой Иван.

– Да пусть идет, – поддержали Алину женщины. – Только не плакать, если устанешь, – предупредили они.

Ваня взял корзинку, нож, и они пошли в лес за грибами. Дошли до колхозных коровников, возле которых стоял огромный ветряк для накачки воды, который медленно вращался. Иван его уже видел, а для Алины все было в диковинку, и она смотрела на это чудо техники широко открытыми глазами. Не доходя до ветряка свернули налево и пошли через колхозное поле, засаженное кукурузой. Стебли кукурузы уже были высоченные, между ними петляла узкая тропинка, куда они идут, вообще не было видно, но женщины уверенно шли вперед. Вышли как раз к опушке леса. Это был сосновый лес, посаженный ровными рядами. Междурядья просматривались далеко вперед и здесь совсем не было страшно. Сразу же начали попадаться и грибы.

– Вот это маслята, а это сыроежки, – показали детям женщины, – их можно брать. А это горчаки, их брать не нужно. А вот эти, красные, это – мухоморы. Они ядовитые, к ним даже притрагиваться не нужно. Далеко от нас не отходите, чтобы не потерялись. Когда будем вас звать, то сразу откликайтесь.