– Твою мать, именно сейчас!!! – голос его злобный, агрессивный раскатывается по спальне, отскакивает от стен и врезается в меня ножами. Думала, больнее уже быть не может.

– Кто эта Яна? – я не узнаю свой голос: он охрип и кажется таким тихим, что слова едва слышны.

– Это… Моя бывшая… Первая любовь…

Поднимаю на него взгляд. Его образ совсем чужой, аура незнакомая.

– Соня! – выкрикивает с отчаянием и хватает меня за плечи. – Только не плачь, Соня! Прости меня…

Я молчу. Его руки продолжают сжимать меня за плечи, а к горлу поступает приступ тошноты – то ли от его прикосновений, то ли от раннего токсикоза. Лучше бы ударил меня, чем чувствовать это.

– Соня, слышишь меня?! Прости… – начинает трясти меня за плечи и вглядываться в лицо. Видимо, я слишком долго молчала и смотрела на него потерянным взглядом. Трясет интенсивнее, чтобы привести в чувство, а мне от этого сильнее хочется плакать.

Что мне делать с его прости? Может, в косы вплести или подать под соусом на ужин?

Внезапно телефон в его руке начинает звонко пищать, раздражая мою и так расшатанную нервную систему. Мне в голову сразу приходит мысль, что это она, та самая Яна.

– Твою мать! – вновь зло выкрикивает Дима, посмотрев на экран. – Это Леха, Сонь, я должен ответить… – муж гневно проводит по экрану пальцем и подносит телефон к уху. – Алло!

Я обхватываю себя руками, пытаясь унять дрожь в теле. Подрываюсь, хочу обойти мужа и покинуть спальню, но он хватает меня за плечо свободной рукой и пригвождает к месту, а взгляд кричит, мол, постой. Я шарахаюсь от его хватки, как от высоковольтного напряжения, хочу вырваться, он Дима преобладает меня по силе и не дает возможности отойти от него хотя бы на шаг. Он о чем-то разговаривает с Лешей, но я совсем его не слушаю, громкий стук моего сердца заглушает высокий баритон мужа.

– Соня! – вновь раздается голос мужа после сброшенного звонка.

– Сколько? – проглатываю набухший в горле ком. – Сколько это продолжается?

Он отрицательно качает головой. Не хочет говорить.

– Сколько?! – кричу хрипло. – Скажи! Скажи мне, Дима!!!

– Мать твою… Соня успокойся! – притягивает к себе, а у меня ноги не слушаются. Я буквально повисаю в его руках.

– Скажи… Скажи…

Он фиксирует мое тело. Одной рукой прижимает спину, другой удерживает затылок, впечатывает лицом в свое плечо. От его влажного тела пахнет ментоловым гелем для душа и… изменой.

– Два месяца…

Удар под дых. Я задерживаю дыхание. Пока я носила его ребенка, носилась по двенадцать часов по магазину одежды, ждала до утра его с работы он… Спал с другой. Мое сердце сейчас остановится и я умру прямо в его руках.

– Ты – мой Ангел, Соня. Все остальное не имеет значения. Я больше не хожу к ней, слышишь? Клянусь, этого больше не повторится. Веришь мне?.. Ты должна простить…

Каждое слово, как капля кислоты, сжигающая внутренности. Мне так больно, Боже, так больно. Я не выдержу, это предел.

– Черт! Мне идти надо, любимая, утром клиент важный ждет нас с Лехой, – внезапно Дима отстраняется и, заглянув в мое лицо напоследок, идет к шкафу, распахивает его, достает с полок свою рабочую одежду, которую я вчера настировала руками, гладила и аккуратно складывала, когда мои руки все пропахли машинным маслом. Стирала бы эта Яна ему так одежду?

Сбрасывает с бедер полотенце, оголяя свой зад, и начинает быстро одеваться. Смотрю на его обнаженную спину в поисках следов измены. Как жены обычно узнают о предательстве? Обнаруживают след красной помады на белых воротниках, чувствуют запах чужих духов от тела мужа или видят бордовые следы от ногтей любовницы? Ничего этого нет на теле Димы. Хорошо маскировался.