Беда не приходит одна, ведь так?

Заледеневшими пальцами достаю из сумки телефон и набираю Диму. В динамике звенят раздражающие гудки и, не дождавшись, когда меня перебросит на автоответчик, я сбрасываю вызов. Нажимаю на контакт дедушки. Он тоже не берет трубку, что очень на него не похоже. Обычно он всегда держит телефон рядом с собой. Мне нужно знать, какие лекарства ему купить, потому что по пути домой я собираюсь забежать в аптеку.

– Деда? – в квартире меня встречает полумрак, и только тусклый свет настольной лампы просачивается в пустую прихожую. Кладу связку ключей на тумбу и включаю свет, оглядываясь по сторонам. – А ты чего трубку не берешь?

Захожу сначала на кухню, где дедушка любит сидеть за чашкой чая и разглядывать огни ночного города, но когда никого там не нахожу, шагаю в гостиную. Первое что вижу – старый мобильник деда, валяющийся неподалеку от дивана, а следом нахожу и самого деда, лежащего на полу с закрытыми глазами.

– О Господи! Дедушка! – бросаюсь на колени рядом с ним и начинаю щупать его горло, ища хоть какой-то признак жизни. Пульс есть, но он очень слабый и едва заметный. Глаза деда закрыты, а губы на немного распахнуты. Дрожащими руками достаю свой телефон и начинаю звонить в скорую помощь, молясь, чтобы не было поздно.

ღღღ

Я хожу из стороны в сторону, наматывая круги по просторному больничному коридору. На моих плечах висит белый халат, который развивается от моих нервных похождений. Нервно сжимая в руке телефон, через каждую минуту я смотрю на входную дверь реанимационного отделения, ища глазами знакомое лицо. Дима перезвонил только когда дедушку госпитализировали, и обещал приехать с минуты на минуту.

Внезапно я замечаю мужчину в синем медицинском костюме, который направляется в мою сторону. Плотно сжимаю губы и замираю на месте, словно парализованная. Я даже не заметила, как за спиной оказался муж, который накрыл мои плечи своими горячими руками и ободряюще прижал к своей груди.

– Все, что могли на первом этапе – мы сделали, – профессиональным тоном начинает говорить врач, после того, как остановился напротив нас с Димой. – Теперь, к сожалению, все решают деньги. Препараты очень дорогостоящие… Физически, их у нас нет и как бы это банально не звучало, но промедление смерти подобно.

Я чувствую, как Дима вплетает свои пальцы в мои, и начинает сжимать мою ладонь. Я поворачиваю голову в сторону и смотрю на него. Его взгляд направлен на лицо лечащего врача, а губы нервно сжаты в тонкую полоску.

– Мы вас поняли, – муж вырывает из рук доктора белый лист с рецептом. – Скоро у вас будут нужные лекарства.

– Как так, Димочка? Откуда у нас такие деньги? – вновь возникший приступ тошноты и прибавившее к нему головокружение сносит меня с ног, и я обессиленно падаю в руки мужа.

– Все будет хорошо, Сонь. Я все решу,– Дима сажает меня на рядом стоящий металлический стул и обводит голубыми глазами лицо. – Ты такая худая у меня стала, как я раньше не замечал. Ты больна?

Я была беременна, а не больна. Видимо, малыш забирает слишком много моих жизненных сил, к тому же, я постоянно нервничаю и недоедаю из-за токсикоза. Теперь и дедушка при смерти, за что нам все это? За что судьба нас наказывает?

Уже дома, за поздним ужином мы сидели молча. Аппетита не было ни у кого. Я продолжала, словно загипнотизированная, помешивать ложкой уже давно остывший чай, размышляя о том, что делать со своей беременностью и откуда достать деньги на лечение дедушки. Дима даже не притронулся к супу, который я ему приготовила. Он смотрел в одну точку на стене, погрузившись в себя, явно думая о чем-то своем.