Поднимаюсь, не подавая вида, снова подкармливаю огонь. Энергичная Молли радуется, что пойдём на озеро. Устоявшийся за год распорядок, хорошо ей знаком. Беру пару плошек под воду,

- Я с вами! – Санди пытается подняться.

- А сможешь? – понимаю, ему тоже хочется освежиться со сна, - но мне уже не так комфортно с ним, как было вчера, ищу повод оставить, – как там твоя рана? Дай-ка, посмотрю, - он послушно опускается, а я аккуратно отгибаю листья.

- Ну, если осторожно, то можно, - повода нет, - но заплывы не устраивай, просто ополоснись. Заживает хорошо и в самом деле.

- Да я и чувствую себя прекрасно!

Раз уж, братец, хотя теперь называть его так, вообще, глупо, идёт с нами, то можно набрать ещё воды.

Как только достигаем озера, с разбегу кидаюсь в воду. Мне совершенно необходимо поставить голову на место, а вода, как всегда для этого – лучшее средство.

Нырнув поглубже, где ничто не мешает думать, не отвлекает, среди уютной тёмной толщи воды, прихожу к выводу, что все подозрения – есть домыслы, навеянные сном, а Санди – это Санди, красивый бабник – баламут, волею судьбы, оказавшийся со мной на одном необитаемом острове. И вести себя с ним надо, как ни в чём не бывало.

Вот вынырнуть сейчас и сразу стать прежней сестрицей Индри, простой и прямодушной, и такой же спокойной, как ещё вчера…

Поднимаюсь на поверхность бесшумно, я это умею, без единого всплеска, там, где никто не ожидает. Оглядываюсь и вижу в ореоле солнечных лучей красивого молодого мужчину, стоящего по пояс в воде. Он уже успел омыться, поэтому солнечные лучи, преломляясь в капельках воды на его коже, делают человеческое тело почти сказочным, почти неземным, и даже рана, которая сейчас едва видна, из-за яркого света, красоты не портит.

Он оборачивается, видимо, ощутив мой взгляд, и расплывается в ошеломительно-прекрасной улыбке, такой до сумасшествия искренней и радостной, что невозможно не ответить. Санди божественен, жаль, что я ошиблась, и это всё-таки сон, какие заползают в тяжёлую голову во время особенно знойных и душных ночей.

Плыву к нему, мне не надо бить руками по воде, усиленно грести, создавая брызги. Если захочу, то могу лишь, отталкиваясь ногами, двигаться быстро и красиво, пускай братец полюбуется. Иных талантов, как и красоты, бог не дал.

- Ты – моя рыба! – восклицает он, лишь останавливаюсь рядом. И мы оба смеёмся, потому что так величает всех, к кому благоволит, соседка - тётка Мира, выражая восторг по любому поводу.

Между нами не более шага, вода скрывает всё, что ниже пояса, а сверху моя грудь надёжно спрятана под мокрыми прядями длинных волос.

Санди не спешит, а я не знаю, что делать. Его слегка затуманенный взгляд ласкает меня всю: сверху и до кромки воды так отчётливо, что кажется, чувствую тёплое касание. Мне до невозможности неловко и так же невыносимо томительно. Я разглядываю его, наверное, не менее красноречиво, потому что дыхание Санди становится всё более частым, поверхностным, сбивчиво рваным. И, когда мы оба доходим до нужной точки кипения, он первым делает шаг…