– Так что, инициирую ограничение?

– Действуй. Только показания свидетелей надо собрать.

– Всё собрано.

– Так, ладно, – подписываю документы на развод и пододвигаю к Борьке. – Какая плохая новость?

– М-м-м, да. Удалось по твоему делу узнать предварительное заключение судьи. В нем и соль. Изрядная жменя сыпучей гадости.

Морщусь:

– Сергеич, не беси.

– Как ты понимаешь, даже при всех доказательствах отвратительного отношения матери к ребенку сразу вас не разведут, дадут стандартные три месяца, если твоя жена…

– Бывшая!

– Не имеет значения. Так вот, если твоя бывшая жена по-прежнему станет оспаривать решение судьи, могут дать ещё три месяца, потом ещё три, с ограничением тоже могут возникнуть трудности.

– Короче, Склифосовский, – раздраженно ворчу. – В чем траблы?

– Если коротко. Судья Пашков, который будет вести твоё дело, – мой хороший знакомый, он порекомендовал за первые три месяца, данные вам с Алесей на примирение, найти хорошую, благонадежную, эм, маму для твоего сына.

От такого заявления у меня глаза лезут на лоб, прочищаю уши.

– Чего-чего? Мне послышалось, что ли?

– Не строй идиота. Женщину хорошую для ребенка найди, и тебя в первый срок разведут. Всё.

– Ты серьезно вот это сейчас, что ли?

– Нет, блин, шутки шучу с тобой. Серьезно, Илья. Сам посуди: по делу известно, что ты пропадаешь на работе 24/7, из-за чего упустил семейные проблемы и вопросы по воспитанию ребенка, на это и станет в первую очередь напирать Алеся, мол, тебе и собаку доверить нельзя, не то что ребенка.

– Но при чём тут жена? Можно нанять благонадежную няню.

– Няня сегодня есть, завтра её нет, а жена или невеста – другой уровень. Конечно, можно и без жены пробовать выиграть суд, но ставка выигрыша будет снижена процентов на двадцать, а то и тридцать. Например, могут тянуть с разводом или откажут в ограничении родительских прав, у вас же с Алесей нет ни бабушек, ни дедушек, верно?

– Мои все померли давно, а Алеся детдомовская, – бурчу, нахохлившись сычом, и чувствую себя попавшим в мыльный сериал.

Борис косится на часы.

– Всё, мне пора, Ильюха. Опаздываю на другую встречу. Время у тебя подумать есть, неделька, может быть, две. Давай. На связи.

Друг тянется к кошельку, останавливаю его жестом, ворчу: проваливай уже, сам расплачусь. Борис кивает и сматывается, не забыв прихватить органайзер с документами. Уныло таращусь в окно. Блестяще, блин. А это вообще законное всё дело? С женитьбой. Твою мать, и почему я сам не пошел в своё время на юриста или адвоката, кормят там вполне неплохо, нет, в бизнес почухарил. Вот и расхлебывай, Шахов.

Алёна

Пока еду к Ирке на работу, недоумеваю, зачем вообще туда прусь, и когда захожу в здание, тоже всё ещё не понимаю, зачем оно мне всё это надо, и когда поднимаюсь на лифте, по-прежнему от себя в шоке. Видно, мало приключений на пятую точку, вот честное слово. А я всегда терпеть не могла новшества в своей жизни, махровый интроверт, что сказать, и вот интроверт во мне плачет кровавыми слезами, когда переступаю порог приемной Шахова.

Иру нахожу на диване с ребенком на руках, она пытается засунуть ребенка в колготки, пыхтит, явно ругается про себя, судя по перекошенному покрасневшему лицу. Малыш нервно сопит и извивается в попытке вырваться из секретарского захвата.

– Привет, – говорю неуверенно.

Ира поднимает на меня дикий взгляд, и я аж отшатываюсь от вспыхнувшей в очах подруги жадной радости. Малыш тоже обращает на меня внимание, замирает и радостно улыбается, гуля про какие-то «тятя».

– Слава богу, ты пришла! Лень, я тут запариваюсь. Поможешь с этим боевым товарищем, а? У меня всё ещё китайский отчет не пахан, а я от ребенка и на секунду отойти не могу.