В описанной логике важным компонентом является то, что религия (в ее обобщенной форме) всегда является тем способом решить человеческие проблемы, который выносит их за пределы земной реальности. Генон здесь говорит об умозрении и интеллектуальной интуиции. Точнее было бы сказать, что религия создает «сверхземную реальность» как способ справиться с земными вызовами. Для Генона здесь нет проблемы. Для него религиозный путь, строительство «мостов к трансцендентному» является естественным и подлинным путем человека. Но если мы поставим между этим путем и «прохождением через земную реальность» земные проблемы, то может оказаться, что религиозный путь не решает эти проблемы, а обосновывает представление о том, почему их не надо решать. Там, где требуется изменение материально-социального мира, религия, скорее всего, будет оправдывать существующий порядок вещей как тот, который установлен высшими силами. Примерно так религия и будет оправдывать существующий социальный порядок.

По размерности «система – система» культура «мостов к трансцендентному» будет играть ту роль, о которой я уже говорил, когда говорил о модерне как переходе к «посткультурно-интеркультурной» архитектуре. Она будет создавать вызов борьбы систем с религиозной идеологией. Такая идеология будет оправдывать все те войны, которые будут вести системы. Она будет оформлять их как идеологические войны. И это будет другой стороной обязанности государственной религии оправдывать наличную социальность. По каким бы основаниям системы не вели свои войны, религии обязаны оправдывать их как войны за высшую идею. Если мы представим, что войны культур «мостов к трансцендентному» в конце концов приведут к осознанию описанной логики и принятию её в качестве фундаментального вызова, то ответом на него должна будет стать стратегия «прохождения через земную реальность» как та, которая не заставляет принимать борьбу систем за борьбу «истинных» миров с «неистинными».

Если свести все сказанное вместе, то культуры «мостов к трансцендентному» утверждают позитивно понимаемого «человека пассивного». Для него социальный и природный мир созданы высшими силами или фундаментальной структурой мироздания. Человек должен принимать этот мир как то, в рамках чего он должен действовать. Человек не должен создавать собственные жизненные проекты. Он должен реализовывать те перспективы, которые ему предзаданы. Переход к стратегии «человека активного» является революцией в понимании человека и мира. Маркс выразил это в формуле: предшествующие философы объясняли мир, а наша задача – его изменить. Это не абстрактная «тяга к действию» (как это получается у Генона). Это мировоззренческий (а затем и социально-деятельностный) переворот. Чтобы ответить на описанные вызовы по размерностям «система – индивид» и «система – система», человеку нужно взять реальность в свои руки, нужно ее перестроить. Пафосом такой перестройки и наполнен модерн.

Второй фундаментальной стороной революции активности модерна является отношение к природному миру. Можно говорить о том, что у каждой социокультурной системы есть ее технологическая система, с помощью которой человек пытается решить проблемы земного существования. Для модерна такой системой является наука-техника. Наука является когнитивной основой познания природы, а техника, создаваемая на основе науки, является конкретным выражением преобразования природы в целях человека. Это соответствует идеальному типу культуры «прохождения через земную реальность» и «человека активного». Для традиционных (до-модерновых) социокультурных систем технологической системой была та, которая соответствовала идеальному типу культуры «мостов к трансцендентному» и «человека пассивного». В отношении природного мира это не означает, что человек не хотел менять природу (и вообще реальность вокруг себя). Это означает, что его способом такого изменения была религиозно-догматическая церковная система. Если реальность человека модерна (множество его действий глобального и локального, повседневного характера) обставлена использованием науки и техники, то для до-модернового человека те же действия обставлялись обращением к высшим силам и обобщенно понимаемой магией. Религиозная система как система обращения к богам за помощью в земных делах была для такого человека его «суммой технологии». При этом с неизбежностью должна была процветать магия, колдовство и другие подобные практики.