Потянув носом воздух, я потрусил вдоль стены, надеясь найти в ней прореху. Но не тут-то было. Крошечный Изборск оказался неприступным для волка. Даже такого мелкого, как я. Пришлось возвращаться к машине.

К тому моменту, когда я подъехал к массивным воротам, совсем стемнело. Внизу в деревне только в одном доме горел свет. Я даже подумал напроситься туда на ночлег, но потом решил, что лучше сразу представиться девчонке. Тогда у нее будет целая ночь, чтобы переварить новость. А то, кто знает, что в голове у этих девиц?

Однако увидеть Ясну мне не позволили. Худая как жердь, высохшая старуха встретила меня в сумрачной стражницкой, смерила презрительным взглядом, недовольно поцокала языком и прокаркала:

– Объявился-таки ирод проклятый, прислал волчонка за моей девонькой.

Я хмыкнул. Дядька Еремей явно подкинул мне непростую задачку.

Широко улыбнувшись, я шагнул вперед и отвесил шутовской поклон, за который дома тотчас бы огреб по шее. Отросшая темная челка упала мне на глаза, скрывая голодный блеск, полы черного шерстяного пальто разошлись, обнажая набедренные ножны и узкий стилет со знаком стаи на рукояти.

– Позволь переночевать, добрая женщина, – как можно мягче проговорил я и словно бы невзначай прошелся языком по выпирающим клыкам. – Уже стемнело, и я такой же верный слуга нашего хозяина, как и ты.

Старуха недовольно зафыркала. Из-за ее спины выступил парень, совсем мальчишка, высокий и неуклюжий, но уже раздавшийся в плечах. Он смешно склонил голову на бок и уставился на меня янтарными глазами. Я тихо зарычал, выпуская зверя, и парень склонился, попятился, признавая силу старшего.

– А ну хорош мне здесь молодняк пугать! – возмутилась старуха и даже рукой махнула, будто хотела отходить меня полотенцем, да вовремя вспомнила, кто перед ней. – Вижу, что не враг. Да не уверена, что друг.

– Не враг, – согласился я. – И зла на тебя не держу. А в том, что не пускаешь к девице чужих, вижу только верную службу.

– Иди уже, друже. Негоже в полночь волку за порогом оказаться.

Я не заставил себя упрашивать и пошел следом за старухой. Молодой стражник тщательно проверил замки на низко вырубленной прямо в воротах двери и в два широких шага догнал нас.

Усадьба была еще меньше, чем казалось снаружи. Узкий, усыпанный щебнем двор, несколько хозяйственных построек – погреб, банька, дровяной сарай, покосившийся пустой навес для автомобилей да колодец. Сам княжеский дом с толстыми каменными стенами и узкими окнами-бойницами больше походил на небольшой рыцарский замок. Крошечный, но хорошо укрепленный.

Пока я осматривался, пытаясь понять, как волкодлакам удалось взять крепость, старуха заговорила:

– Ясна рано ложится. В сумерках еще. Прикажешь поднять, барин?

– Поздно, пускай спит, – смилостивился я. – Только если завтра утром не будет ее в усадьбе, пеняй на себя. Никого не пощажу, услышала меня?

– Услышала, как не услышать, – недовольно прошелестела старуха. – Злой ты волчонок, не будет ей с тобой счастья.

– А она и не для меня, добрая женщина, – ответил я, про себя позабавившись такому предположению.

– Вижу, что для тебя! – запричитала старая ведьма. – Много боли ты ей принесешь, волчонок!

– Не для меня! – упрямо повторил я, а сам против воли сжал в кармане пальто дядькино письмо.

– Как знаешь, барин! В бане тебе постелю.

– В бане так в бане, – согласился я.

– И еды велю подать. Голодный же, по глазам вижу.

Я сердито обнажил клыки. Но старуха только рукой махнула и бодро заковыляла в сторону небольшого рубленного пятистенка.

Я решил не торопиться. Спрятав руки в обширных карманах пальто, я привычно потянул носом воздух и шумно выдохнул. До полной луны оставалось меньше недели. Бесконечный черный небосвод был усеян яркими ледяными звездами. Вдруг до боли в груди захотелось поймать хотя бы одну, сжать в ладони, чтобы почувствовать острые словно лезвия грани и пробирающий до костей холод иномирного кристалла… Я вспомнил, как когда-то давно, еще в прошлой жизни, мы с отцом ловили звезды в пруду, и я, будучи совсем еще несмышленым щенком, никак не мог понять, почему нельзя зачерпнуть их простым ведром.