Последний звук совпал с новым взрывом слез, намочившим уже и пальто, и футболку Сережи. Тот, пользуясь моментом, бросился за кусочком торта, предварительно оставленным на вечер, и, достав его из холодильника, побежал обратно, прихватив с собой кружку остывшего, но сладкого чая. Поставив их рядом с девочкой и терпеливо ожидая, пока угощение привлечет ее внимание, мужчина взглядом указал Тане на порванного жирафика. Когда девочка осознала, что перед ней находится большой кусок ранее не опробованного лакомства, слезы сошли на нет, уступая место любопытству. Сергей же воспользовался моментом и удивил жену, громко задав вопрос:

– Таня, ты, кажется, вчера говорила о том, что твоей подруге негде оставить своего мопса? Мы можем взять его на несколько недель. Позвони ей и, если она не передумала, пусть привозит собаку к нам!

И, обратившись к девочке, спросил:

– Ты ведь не против, если у нас поживет небольшая смешная собака, которая шумно дышит и очень любит кушать, даже больше, чем все мы?

Конечно, Ининь не была против, и на супругов посыпались закономерные вопросы о породе и чем эта собака смешная. Слезы высохли окончательно, а торт исчез так же быстро, как печенье. Из-за того, что кусок был большим, а руки Ининь маленькими, она отламывала порционные кусочки ладошкой и, задав интересующий вопрос, отправляла в рот шоколадные коржи с фруктовой, аппетитно пахнущей начинкой. Таня, закончив зашивать жирафика, отряхнула его от пыли и прошла в детскую, где Ининь, уже совершенно спокойная, смотрела видео о дрессировке мопсов, а Сергей менял намокшее постельное белье.

«Либо у Евы безграничная фантазия, либо сказанное про моего мужа несет совершенно другой посыл, который мне необходимо разгадать как можно скорее», – думала про себя Таня, наблюдая за тем, как Сергей кладет зашитого жирафика около Ининь, так, чтобы не отвлечь девочку от просмотра видео.

Девушка подошла и ласково обняла мужа со спины, сомкнув руки у него на животе. В такой безопасности она не чувствовала себя ни с кем другим и не собиралась подвергать это чувство хоть малейшему сомнению, даже если в обратном ее пыталась убедить волшебница.

Через несколько часов к ним заехала Танина подруга и привезла собаку. День клонился к вечеру, и семья в полном составе пошла на кухню ужинать. Новый питомец по кличке Мопс, как было записано в его документах, тут же стал объектом пристального внимания Ининь. Комментируя его аппетит, она удивлялась, как хорошо он ест, и спрашивала, можно ли оставить его чуть подольше. Сергей только улыбался и, раскладывая ужин, как всегда, наполнял тарелки до самого края. Таня, за прошедший день перегруженная информацией, сидела тихо, ожидая, пока ей положат еду и подадут кружку.

Только закончив ужин, девушка поняла, что все, сказанное Евой про Сергея, откровенная ложь. Как она могла даже на секунду поверить в слова волшебницы, не усомнившись в них?

«Что ж, теперь я уверена в своей правоте и в своем муже. Осталось устроить Ининь в детский сад, – думала она, откинувшись на спинку стула. – А Сергею о сегодняшнем разговоре лучше не рассказывать. Подумаешь, встретились две девушки в кафе и съели по круассану, а все, сказанное Евой, теперь нужно как можно тщательнее проверять».

И довольная ходом своих мыслей Таня широко улыбнулась, благодаря за ужин всю свою семью, включая тучного мопса, настойчиво просящего новую порцию вкусностей.

Ининь действительно пришлось тяжело в детском саду, в который девочка так хотела попасть, и первый день показал всей семье, что о повторном посещении не приходится даже задумываться. Как только разговор заходил о случившемся, Ининь начинала плакать, Сергей предполагал отсутствие воспитания в детях, а Таня, составляя про себя новый и, как ей казалось, безупречный план, согласно кивала, не забывая поглаживать девочку по голове.