Девушка поднесла к лицу салфетку, чтобы промокнуть слезы, и Еве стало ее очень жаль, а разговор органично повернул в сторону, которую волшебница планировала не затрагивать, по крайней мере сейчас. Однако, судя по всему, момент настал сам собой. Она подала Тане сложенный хлопковый платок и, доверительно, улыбаясь сказала:

– Не расстраивайся. Думаю, девочку все же примут в детский сад. – И, отстранившись, замерла, ожидая ответной реакции, понимая, что Таня реагирует на ее слова чересчур эмоционально.

Но Таня перестала плакать и с недоверием посмотрела на собеседницу раскрасневшимися глазами, после чего произнесла:

– Ты хочешь сказать, у кого-то из нас есть способности к магии? Либо у меня… – И она показала пальцем себе на грудь. – Либо у Сережи?

Вопрос был ожидаемым, но как голубоглазой волшебнице не хотелось на него отвечать! Собравшись с силами, она утвердительно кивнула, но так и не смогла выдавить из себя ни слова. Таня хлопала высохшими глазами и удивленно смотрела на озадаченную девушку, определенно скрывающую нужную ей информацию.

«Но зачем?» – пронеслось в голове у Тани, однако вслух она задала совершено иной вопрос:

– Ты можешь рассказать поподробнее?

– Давай сразу проясним: ты не обладаешь магическими способностями, – эмоционально ответила Ева, активно жестикулируя длинными пальцами. – Следовательно, ими обладает твой супруг, но перед тем как ты задашь другие вопросы, я расскажу тебе немного про детский сад и чему там учат детей.

Помимо основной подготовки, включающей изучение родного языка, рисование, прослушивание музыки и игру на музыкальных инструментах, присутствуют также зарядка и бассейн. Дети обучаются вполне обычным вещам. Скажем, играют в кубики для развития подвижности пальчиков или читают стихи со сцены. Освоение же магии заключается в первую очередь в анализе окружающего мира. Дети учатся видеть все: и плохое, и хорошее. Сначала они называют собственные эмоции про себя, затем учатся различать их, работая с внутренними состояниями в конкретный момент времени. Потом учатся определять эти эмоции в других детях, своих одногруппниках, а затем в своих родителях, а после и во всех волшебниках. Навык органично развивается по мере взросления, и в конце концов дети становятся способными видеть, в кого может превратиться человек или как он выглядит в иной, отличной от человеческого образа форме. Это первоочередной навык, весьма полезный, позволяющий опасаться одних и быть ближе к другим. К концу первого года все дети овладевают им достаточно хорошо и в последующем применяют его всю жизнь. Только после этого воспитатели приступают к развитию внутреннего потенциала ребенка, – подытожила Ева, параллельно показывая официанту на еще одну чашку кофе.

– Я понимаю, к чему ты клонишь. Тебя тоже наверняка обучали этому и то, что ты видишь в Сергее, тебе не нравится, так? – задала Таня тревожащий ее вопрос, нахмурившись.

Диалог из увлекательного грозил перерасти в проблему, созданную на ровном месте из-за ошибочного мнения волшебницы, абсолютно не знавшей ее мужа. Ведь он за все это время ни разу не повысил на Таню голос и не оскорбил. Да, он не слишком общительный, но его любовь чувствуется даже на расстоянии. Таня никогда в нем не сомневалась и, видя его отношение к Ининь, восприняла слова Евы крайне скептически.

– Пойми, я не хочу тебя обидеть. Ты его жена и наверняка знаешь лучше, как нужно и как правильно, но то, что я вижу, пугает меня и, уверяю, очень сильно напугает детей и воспитателей. Когда Ининь научится видеть истинную сущность, ее мнение об отце может измениться. Таких людей, как он, не то чтобы не любят – их боятся, – закончила Ева, сворачивая салфетку треугольником. – Но если в детский садик поведешь девочку ты, то ее не примут, – добавила она поспешно.