Эти вопросы, как холодные порывы ветра, летящие прямо в лицо, бросали ее в дрожь, и ответов у девушки не находилось. Она лишь украдкой бросала взгляд на Ининь и старалась не задерживаться у костра, находя себе много других дел, казавшихся в тот момент более важными. Но после просьбы Сергея побыть с ними Таня все-таки присела и, не поднимая глаз, стала ворошить угли палкой.

А девочка тем временем окончательно разговорилась и, прерываясь на небольшие хлебные перекусы, рассказывала о пережитых впечатлениях. Таня осторожно, словно боясь разгоревшегося костра, подняла взгляд на дочь и обнаружила, что та сидит на коленях у Сергея и осыпает хлебом его штаны и кофту, даже не замечая этого. Подняв взгляд еще выше, девушка встретилась взглядом с Ининь и увидела в ее глазах те же блики, что и у пугающего старика на холме. Огни костра не поглощали их, а наоборот, отражали, лишь подчеркивая сходство. Также в глазах дочери отражалась и сама Таня, сидящая напротив. Видимо, считав недовольство по лицу своей мамы, девочка поспешно стала стряхивать с Сергея крошки, не очень эффективно обмахивая маленькими руками грубые туристические штаны.

Таня не смогла описать словами чувства, которые поглотили ее, и произнесла вслух первое, что пришло в голову:

– Я предлагаю ехать домой. Кажется, мы пережили путешествие, которое запомнится нам надолго. Мне хочется быть подальше от этого холма и леса, угрюмо шумящего осыпающейся хвоей. Думаю, если мы останемся здесь еще на одну ночь, я не смогу заснуть ни на минуту.

И она вопросительно посмотрела на Сергея, ища поддержки и утешения. Однако его взгляд не отрывался от хлеба в руках дочери, и через минуту он в задумчивости проговорил:

– Солнце уже поднялось, быстро собраться у нас не получится, да и обратная дорога может занять больше времени из-за ремонта на мосту. Следовательно, этот день мы потеряем, так и не отдохнув. Почему тебе вздумалось уехать именно сейчас?

Он перевел удивленный взгляд на Таню, глядя на девушку через разгорающийся костер.

– Потому что теперь меня пугает ночь, и то, кто может прийти из нее, путь даже это будет жук или мотылек! Мы разожгли костер! Что, если этот старик выберется из огня и превратит в животных уже нас? Тебя, например, в зайца, а меня в зайчиху, и будем мы доживать тут свои дни, прячась в палатке от любых, даже едва различимых звуков, – сказала Таня и заплакала. – Кроме того, почему ты так уверен, что Ининь не превратится в кого-нибудь другого? Скажем, в одну ночь она девочка, в другую кошка, а в следующую медведица, которая станет опасна для нас. Почему ты вообще ведешь себя так, будто все происходящее нормально? Где твои удивление или забота обо мне в конце концов! – воскликнула она и зарыдала в голос.

Сергей был вынужден поставить Ининь на землю и подойти к жене, чтобы ее успокоить.

– Не подходи ко мне! Может, ты сейчас тоже в кого-нибудь превратишься, и я тут сойду с ума! – закричала Таня, отстраняясь от мужа и одновременно оббегая костер по направлению к стоящей в недоумении девочке.

Сергей остановился, мгновенно поменял направление, вернулся и, подхватив Ининь на руки, уверенно проговорил:

– Значит, теперь ты не чувствуешь себя в безопасности. Что же произошло? Ты что-то увидела или, может, почувствовала?

В его тоне послышались едва различимые металлические оттенки. Обычно такой голос пугал Таню, но теперь она восприняла его как разрешение высказать все накопившиеся эмоции.

– Произошло то, что некий старик разжег огромный костер из двух поленьев и превратил луговую собачку в девочку, назвав ее нашей дочерью! Костер сдерживал рвущихся огненных животных, и одно из них тебя чуть не покалечило. А ты так спокойно отреагировал на увиденное, словно ожидал такого исхода, и так быстро подружился с этой необычной девочкой, что теперь я даже не знаю, может, тебя тоже превратили в свое время, и я восемь лет живу с каким-нибудь чудовищем, а меня вы теперь превратите в кого-нибудь или вообще… – И она, махнув рукой, содрогнулась в рыданиях, присев у костра на небольшой пень.