Иная реальность Варвара Корякина
© Варвара Корякина, 2025
ISBN 978-5-0065-7481-6
Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero
От автора
Мой дорогой читатель.
Книга «Иная реальность» – книга о любви… Она написана по японским мотивам, хотела передать своими рассказами мое восприятие японской литературы и кинематографа Страны Восходящего Солнца.
Мои герои, вернее, их только два – герой и героиня, словно разное воплощение одних и тех же людей.
Мир, в котором они обитают, иллюзорный…
Если подумать, все мы живем в иллюзии, созданной нашим воображением, нашим восприятием реальности…
У каждого свой внутренний собственный мир и своя реальность…
Тайное желание
Хочется быть чистой, чистейшей,
Холодного ручья водой искрящей…
Ходить по краю Жизни бездонной
Хранима магической белой Луной…
Хрупкой души звенящей струной,
Холодея, звучать ночью безлунной…
Хотелось бы быть Симфонией ночи,
Хрустальной музыкой Бессмертной
Любви.
ТАНЕЦ ЛУНЫ…
Наши души соприкоснулись
Случайно под лунным сиянием…
Однажды утром мы проснулись
Томимые ожиданием…
Звучала музыка Полнолуния
Ты с нежным трепетом шептал: «Кто Ты?»…
Об этом хотела спросить и я:
«Кто встревожил мои сны? Откуда Ты?»
Средь сияющих далеких звезд лилась
Мелодия одинокой Луны…
Под осенней Луной я кружилась
В грустном танце странной тихой Мечты…
Был чарующий Танец Моей Мечты…
Танец, рожденный магией Луны
Была та песня, которую пел Ты…
Моя нереальность, странные сны…
В таинственном сиянии лунном
Вижу смутные неясные черты…
В этом мире реальном, подлунном
Существую ли Я? Был ли Ты?
При бледном свете далекой Луны
Звучит над миром шепот твой: «Кто Ты?»
Сквозь иллюзию, неясные сны
Я спрошу: «Это Ты? Откуда Ты?»
Осенний ветер ответит: «Мечты…»
Холодная Луна взглянет: «Эх, Ты…»
Где-то там, где живут грезы, мечты,
Льется Песня Луны и поешь Ты…
Но это лишь Мечты…
Кто же Ты? Кто Ты?
Просто мои сны…
И танец Луны…
Ожидание
«Ждать? А зачем?
Ведь ближе ко мне ты не станешь, я знаю.
Но и порвать нету сил
Связавшую наши два сердца
Яшмовую нить».
Ки-но Цураюки
Над приморским городом тихо садилось солнце. Половина неба горела алым пурпуром, другая половина была окрашена в нежный персиковый цвет с прожилками бледно-голубого, а облака были подобны лепесткам цветков шиповника, нежно-розовые и воздушно-пушистые.
Он сидел и задумчиво смотрел в окно на вечереющее небо, часто бросал взгляд в сторону входной двери, было видно, что ждал кого-то.
Официанты «TOKYO Kawaii» уже в лицо знали этого японца в возрасте, каждую весну три года подряд приезжал в этот город, каждый вечер в восемь часов заходил в этот ресторан, садился за заранее заказанный стол и ждал кого-то. Но за все это время никто к нему не приходил. К позднему вечеру надежда встретить желаемого человека иссякала, тогда Кичиро Отомо закрывал глаза, в одном ухе у него всегда был наушник, на своем телефоне что-то включал и слушал, иногда слезы текли по его худым щекам. Потом он просил счет, благодарил, и в отличие от других японцев, этот мужчина всегда оставлял щедрые чаевые официантам. Молодые люди прониклись симпатией к этому благородного вида японцу, всегда вежливому и улыбчивому, к тому же он неплохо говорил по-русски. Им было жалко господина Отомо, они гадали, кого же он так упорно ждет 10 дней в марте, начиная с 21, три года подряд… Официанты были убеждены, что японец ждет женщину…
Действительно, Кичиро ждал женщину, почти незнакомую, которую видел всего два раза. Это было похоже на какой-то странный сон, на иллюзию, на наваждение.
Почти четыре года назад Отомо впервые приехал во Владивосток, в то время он уже начал увлекаться фотографированием. Гуляя по центру города, снимал, запечатлевал старинные здания, атмосферные улочки этого района Владивостока ему очень понравились, здесь витал дух конца 19 начала 20 веков.
Это время было особенным для Кичиро, он любил в своих работах воссоздавать эту эпоху, в ней был особый флер уходящего аристократизма, некой трагедии смены царской России в советскую, ностальгия по белой гвардии, по томным романтичным барышням.
Снимая аутентичное здание из красного кирпича, в поисках удачного ракурса, фотограф пятился назад, и вдруг наступил кому-то на ногу, услышал за спиной возглас: «Ой…». Голос был грудной приятный с теплым тембром и со специфической вибрирующей хрипотцой. Он обернулся и увидел перед собой так близко карие глаза, удивленные, немного смущенные, из них струился мягкий и ласковый свет.
Чтобы удержать падающую камеру, он взмахнул рукой, слегка коснулся нежных щек незнакомки, ее мягких пушистых пышных рассыпанных по плечам вьющихся волос, наклонившись, почувствовал их тонкий сладкий аромат. Кожа у нее была шелковая, притягательная, кончики его пальцев почувствовали странное приятное тепло, что пальцы машинально снова потянулись к ее порозовевшим от смущения щекам. Женщина удержала его от падения, придержав за локоть, слегка притянув к себе, мужчина ухватился за ее руку, чувствуя в своих ладонях трепет ее маленькой руки и утонченных нежных пальцев.
Придя в себя от внезапного прикосновения к этой милой незнакомке, он начал извиняться и просить прощения. Женщина в ответ тихо сказала: «Ничего страшного… Извините…», – изящно в знак извинения слегка наклонила голову, сделав легкий кивок, как обычно делают японки. Незнакомка была азиатской внешности, но не японкой, но сразу было видно, что она скромна, воспитана в каких-то строгих традициях. Поклонившись, она поспешила уйти. Кичиро догнал ее, еще раз извинился и пригласил ее на чашку чая в ресторанчик. Незнакомка неохотно согласилась, в ней было нечто необычное, какая-то девичья робость, но в то же время неподдельная искренность и открытость.
Ресторан находился в нескольких минутах ходьбы от центральной площади, по пути на Спортивную набережную, в историческом районе Миллионка. Кичиро и незнакомка зашли в здание, по витиеватой красивой лестнице поднялись на второй этаж, оттуда открывался прекрасный вид на старинную часть города, на ту самую Миллионку. Они познакомились. Женщину звали Инна, она приехала в этот город по делам, была преподавателем философии и культурологии в университете одного из самых северных городов Дальнего Востока.
Она с первых фраз знакомства сказала, что замужем, что у нее большая и дружная семья, что она очень соскучилась по родным и любимым, словно отстраняя себя от него и, возможно, от предполагаемой навязчивости незнакомца. При общении Инна оказалась интересным собеседником, внимательным и вдумчивым слушателем. У них оказалось очень много общих тем для разговора, она прекрасно знала культуру стран Восточной Азии. Они сидели на балконе, легкий весенний ветерок ласково играл красивыми волосами Инны, приятно и нежно щекотал лицо Кичиро. Солнце уютно грело, отражаясь в ее глазах, придавая мягкому взгляду удивительное сияние. Глаза Инны цвета темного янтаря так запали в душу японцу.
Женщина часто смотрела на часы, безмолвно намекая, что торопится.
А он не хотел ее отпускать. Они попрощались. Кичиро хотел взять у Инны ее номер телефона, но не осмелился.
На прощание он протянул ей руку на русский манер, хотя японцы никогда так не прощаются и не здороваются за руку. Инна удивлено посмотрела на него, потом улыбнулась и протянула ему руку. Он нежно и бережно сжал ее, подержал в своих ладонях, будто хотел почувствовать ее особое тепло и запомнить приятную мягкость и легкость ее прикосновения.
Несколько дней до отъезда Кичиро бродил по городу в надежде встретить милую Инну, хотя она и сказала, что улетает домой. Он надеялся на чудо… Ему снились ее улыбающиеся янтарные глаза. Но больше не встретил ее.
Так в жизнь одинокого японца из древнего знатного рода Отомо вошла незнакомка из далеких снежных равнин.
Вторая встреча Кичиро с Инной была какой-то нелепой, это была даже не встреча. Друг Отомо, фотограф одного известного японского издания, внезапно предложил почти однодневную поездку в Россию. Друга Кичиро зовут Кента Накамото, он должен был еще с одним фотографом полететь в Хабаровск на дальневосточный форум по проблемам малочисленных народов Севера, но его напарник заболел, нужен был фотограф. Вот так Кичиро второй раз попал в Россию. На форуме было так много людей, ученых, представителей прессы, писателей, пишущих о проблемах северных народов, фольклористов, собирающих легенды, мифы и предания. Отомо беспрестанно фотографировал, столько людей, лиц, голова шла кругом. Приехав обратно в Японию, начал обрабатывать фотографии, вдруг на фотографиях увидел до боли знакомое лицо и поразившие его душу глаза, милую светлую улыбку, с нескольких снимков, где была снята группа писателей и фольклористов, улыбалась Инна…
От досады сердце Кичиро сжимала ноющая боль. Она была рядом, а он даже не заметил ее. Эти фотографии стали единственным утешением одинокого японца.
Шли дни, недели, месяцы, годы…
Кичиро ухаживал за престарелым отцом, общался с единственным сыном и с маленькой внучкой, которая стала смыслом его жизни. По вечерам оставшись один, долго вглядывался в фотографию Инны, ему до сих пор снились янтарные глаза этой незнакомки, о которой он ничего не знал, но которая стала такой близкой и родной, кончики пальцев все еще хранили нежность ее кожи, а ладони трепет ее теплых рук.
