Женщина открыла электронную почту. Пришло письмо от фотографа, японца, с которым она познакомилась в сети и стала поддерживать дружеское общение. Инне нравились его фотографии старинных синтоистских храмов. Снимки были полны особой магии, атмосферные и всегда с неким смыслом.
Письмо было странным… Инна никогда не давала повода для двусмысленного общения. Про себя шутя называла этого фотографа «одиноким самураем», хотя она не знала, одинок ли он на самом деле, действительно ли он самурайского происхождения…
«Дорогая Инна…
Я расскажу Вам одну историю. Жил художник, просто фотограф. Любил цветущие сливы и великолепные храмы. Был одинок и немолод. Однажды в его жизнь вошла прекрасная Женщина из далекого Севера. Она была влюблена в Японию.
И фотографии художника стали Ее ожившими снами. Она восхищалась ими, как маленькая девочка, без фальши и обмана. Она была чиста и робка душой, как монахиня, искусна в речах и очаровательна, как гейша, мудра и спокойна, как старейшина рода, невинна и доверчива сердцем, как дитя… Сначала художник принял Ее разумом, было восхищение, потом Она переместилась в его сердце…
Я думаю, что люблю Вас так сильно, и думаю, что не могу жить без Вас…
С уважением Кичи из Киото».
Прочитав письмо, Инна была в недоумении. Подумала, ведь она
совсем не знает этого человека, даже его настоящее имя неизвестно ей, японец просто представился: «Кичи из Киото». Это странное признание удивило женщину, даже немного напугало. В общении мужчина был всегда сдержан, учтив и деликатен, поэтому это письмо обескуражило Инну.
Как можно писать такое признание совсем незнакомому человеку, как можно кого-то полюбить, не зная ничего о нем. «Эти японцы очень странные…», – сделала вывод женщина и вдруг вспомнила одного фотографа, с которым случайно познакомилась во Владивостоке. А звали этого фотографа Кичиро Отомо. «Неужели, тот Кичиро, он и есть Кичи из Киото?», – возникла неожиданная мысль в голове Инны. «Как же я не могла догадаться сразу и почти год общаюсь с тем японцем, который отдавил мне ногу», – подумала женщина и улыбнулась тем смешным воспоминаниям.
Это было четыре года назад, Инну направили для участия в научно-практической конференции во Владивосток. Был один единственный свободный день перед отъездом. Инна решила прогуляться по городу, походить по магазинам. Только прошлась по Миллионке, как на нее налетел фотограф, чуть ли не разбил камеру, едва не поцарапал ей лицо, ловя свой фотоаппарат, она еле удержала его. Японец был очень учтив, галантен и вежлив, долго извинялся, даже пригласил на чашку чая. Они познакомились, звали мужчину Кичиро Отомо. Кичиро довольно хорошо знал русский язык. Он любил русскую литературу, поэтому специально учил язык, чтобы читать произведения в оригинале. Сидя в ресторанчике, они долго беседовали, не заметили, что уже вечерело.
Инна так и не успела пройтись по магазинам. Она до сих пор помнит, как ей было неловко от пронзительного, но мягкого, полного какой-то бесконечной нежности, взгляда этого японца.
Когда глубокие синие сумерки окутали город, они вышли из «TOKYO Kawaii». Кичиро предложил проводить ее до гостиницы, она заколебалась, но приняла предложение вежливого японца. Она часто ловила на себе его странный пристальный взгляд, ей было не по себе от этого взгляда. Кичиро был хорош собой, стройный, даже худой, высокий, немного сутулился. Длинные с проседью, слегка вьющиеся, волосы часто падали на лицо, и он очень изящно убирал их за уши утонченными длинными пальцами.
У него был гордый острый профиль, нос с легкой горбинкой с чувственными тонкими крыльями, тонковатая верхняя губа и слегка выпяченная нижняя, в его больших глазах будто затаилась глубокая печаль, но, когда он смотрел на нее, они наполнялись каким-то ласковым светом. Когда случайно глаза встречались, он робко улыбался, становился похожим на стеснительного мальчика, от этого Инна еще больше смущалась и краснела. Что-то странное происходило между ними…