Мешки «белого золота» прибывали в порты Лондона и Ливерпуля из османского Измира и Салоник, из карибского Порт-о-Пренса и Порт-Рояля, из индийского Бомбея и с африканского Золотого Берега. В течение многих веков хлопок-сырец перемещался похожими путями по Азии, Африке и Америке, а также между Азией и Европой. Сирийский хлопок прялся и ткался в Египте, хлопок из Махараштры – в Бенгалии, хлопок из Хайнаня – в Цзяннане, хлопок из Анатолии – в Люцерне, хлопок из Юкатекана – в Теночтитлане, хлопок из Македонии – в Венеции[180].

К 1780 году из-за роста скоростей производства прядильных машин на британских фабриках напряжение в этой традиционной системе стало возрастать.

В 1781 году британские производители спряли около 5,1 млн фунтов хлопка, что примерно лишь в два с половиной раза больше, чем восемьдесят четыре года назад. Однако всего через девять лет, в 1790 году, этот объем увеличился в шесть раз. К 1800 году он снова почти удвоился и составил 56 млн фунтов. Во Франции рост происходил медленнее, однако был значительным: в 1789 году хлопка было потреблено в 4,3 раза больше, чем в 1750 году – 11 млн фунтов. Из-за резкого падения цен на пряжу группы потребителей расширились, особенно в Европе, где хлопок, некогда доступный лишь богатым людям предмет роскоши, теперь могли купить многие, а также в Африке, где он пришел на смену продукции индийских прядильщиков. Возраставшее потребление хлопка-сырца, как в 1835 году отметил писатель из Лидса Эдвард Бейнс, «было быстрым и стабильным, намного превосходя все прецеденты в любых других отраслях»[181].

С ростом спроса на хлопок-сырец росли и цены. В 1781 году цены на хлопок в Британии были вдвое-втрое выше, чем за десятилетие до этого. Манчестерские производители были «совершенно уверены в том, что, пока не будут найдены новые источники поставок, прогресс растущей отрасли будет тормозиться, если не остановится вовсе». В результате «с 1780-х годов они образовали мощную и влиятельную группу, в задачи которой входило ознакомить плантаторов и британское правительство с их требованиями»[182].

Этот внезапный и невиданный спрос на хлопок и привлекательные цены на него, по мнению эксперта того времени, «вызвали исключительный подъем этой культуры во всех местах, где климат и почва подходили для ее выращивания; и по этой причине в мире коммерции каждая жилка была напряжена для того, чтобы обеспечить наши потребности». Османская империя, которая на протяжении двух прошлых веков служила основным источником хлопка-сырца для Европы, не могла удовлетворить этого резко возросшего спроса. Действительно, на протяжении 1780-х годов экспорт из Салоник и Измира оставался практически на одном уровне. Сильнейший недостаток рабочей силы и сохранявшиеся феодальные отношения в сельской местности Османской империи ограничивали поставки из Анатолии и Македонии. Нехватка рабочей силы была такой, что начиная с 1770-х годов землевладельцы в Западной Анатолии привозили тысячи греческих работников для выращивания хлопка, что все равно не обеспечивало роста поставок для европейской промышленности в достаточных объемах. Преимущественно докапиталистические отношения, которые определяли мир сельскохозяйственного производства, стремление крестьян выращивать себе пропитание, недостаток транспортной инфраструктуры и сохранявшаяся политическая независимость османского государства приводили к тому, что европейцам не удавалось побудить его перейти на монокультурное производство хлопка. Быстрая мобилизация земли и труда для выращивания хлопка оказалась невозможной. Более того, местные элиты оставались мощным противовесом, препятствовавшим растущему влиянию западных торговцев в таких портовых городах, как Измир и Салоники, и умеряли возможности западных капиталистов по реформированию общественной структуры в сельских районах с целью производства большего количества хлопка для мировых рынков. Западные торговцы также конкурировали за тот хлопок, который там имелся, с местными прядильщиками – многочисленным и относительно процветавшим классом ремесленников. В результате количество османского хлопка на европейских рынках вскоре стало незначительным: если между 1786 и 1790 годами Османская империя поставляла 20,44 % импорта хлопка в Великобританию, то двадцать лет спустя уже 1,28 %, а еще через десять лет – лишь 0,29 %. Не имея возможностей или желания проводить революционные изменения в своей сельской местности и торговых сетях, османские хлопковые фермеры и торговцы вышли из возникавшей европейской промышленной системы