Когда я вернулась к телевизору, на экране уже истерично вздрагивала куколка, из которой на свет божий старалась выползти бабочка. Вот она появляется – мокрая, жалкая, сморщенная. Рождение, новый облик. Её крылья постепенно высыхают, наливаются красками, силой.
– Из куколки выводится бабочка. Имаго быстро достигает половой зрелости и через несколько дней готова к размножению. В зависимости от того, как быстро бабочка выполнит это основное предназначение, она живет от нескольких дней до нескольких недель. Исключение составляют зимующие бабочки, которые могут прожить более 10 месяцев.
Имаго… Я задумчиво смотрела на то, как мертвые бабочки с прозрачными крыльями устилали землю. Перед внутренним взором вдруг снова появились глаза Алекса. Такие напуганные, словно я наставила на него ружьё…
Когда я встретила его в кафе, он выглядел сильно больным, но уже в баре вечером просто лучился. В ту роковую ночь он был самим совершенством. Я закрыла глаза, предаваясь воспоминаниям. То была первая ночь, которую мне хотелось вспоминать снова и снова, несмотря на последующий ужас. Жаль, что придётся прикончить его. И, если я заразилась от него, то и себя тоже. Ведь если это именно он убил тех детей и Зои, то я лишь помогу этому городу – избавлю его от такой заразы.
Я подошла к зеркалу, подняла указательным пальцем верхнюю губу. Десна припухли и покраснели, я болезненно скривилась. Как могли сгнить два здоровых зуба буквально за пару дней, да ещё и без поражения коронки? Блуждающий взгляд наткнулся на пакет, где все ещё лежал наряд. Мной было дано обещание Холли не надевать его до Хэллоуина, несмотря на то, что праздновать мы будем в разных местах, но руки так и чесались срезать фирменную этикетку магазина и напялить все это барахло. Я сунула руку в пакет, погладила мягкий материал, акриловые буквы. Конечно, глупо и нелогично стараться выглядеть неординарно, когда нужно смешаться с основной массой, но отчего-то мне казалось, что это – единственно верное решение. Я потрогала светлый блондинистый парик, нахлобучила его прямо поверх своих волос и в таком виде подошла к окну. Далеко внизу переливался светящийся город.
***
Канун Хэллоуина выдался богатым на суету: я носилась туда-сюда, разводя раствор искусственной крови, подбирая косметику и отглаживая одежду, пока Холли ёрзала по дивану, терпеливо слушая мою ругань и уставшее пыхтение. Я торопливо расправила складки на хлопковой юбочке Холли, аккуратно завязала красный галстук. Она трещала над ухом, сбивая с толку и оглушая.
– Холли! – прорычала я сквозь зажатую в зубах кисть. – Пара минут! Мне нужна только пара минут!
– Лив, я устала сидеть! – захныкала Холли. – Я хочу в туалет!
– Потерпи, – я растушевала блестящие тени на её глазах, потом обмакнула кисть в густую, искусственную кровь.
– Закрой глаза.
Холли зажмурилась, и я резко взмахнула кистью. Алые капли оросили её костюм, лицо с левой стороны и прозрачный целлофан, которым я предусмотрительно накрыла диван. Я пару раз прижала кисть к уголку напудренных губ, чтобы «кровь» побежала ручейком до самой шеи, и отошла, созерцая результат.
– Как я выгляжу? – кокетливо спросила Холли и дотронулась языком до красной кляксы у рта. – Фу! Похоже на кукурузный сироп.
– Чудовищно. Твоя мама будет в ужасе.
– Блеск! – Холли нервно заболтала ногами над полом. – А топор ты украсила?
Я молча указала на блестящий макет оружия, заляпанный темно-красной жидкостью. Холли просияла и взглянула на часы:
– Ты переоденешься сейчас?
– Думаю, девочкам не стоит смотреть на такие костюмы, – наставительно ответила я, сгоняя её с дивана и собирая целлофан. – Ты ещё маленькая.