Отстранившись от чудес внутреннего мира, я обратилась к окружающему. На четвёртом этаже засвистел чайник, на третьем проснулся ребёнок. Сейчас он закричит… да, вот и вопль. Огромный муравейник с людьми издавал мелкие звуки, заурядные, бессмысленные. Я шокировано прикоснулась кончиками пальцев к ушным раковинам. Оттуда не высунулись антенны, все как надо. И все же нет, не так. Я слышу на многие метры вокруг, если сосредоточусь. От влажных глубин организма до самого подвала.

В верхней челюсти что-то противно тикало, словно там завелись термиты. Боль не утихала – пронзительная и тугая, она обволакивала мозг, подобно пленке, не давая ему мыслить, отупляя. Я стиснула голову меж коленей, стараясь утихомирить нытьё в дёснах.

Вампиры. Сейчас это слово не казалось мне чем-то нелепым, сошедшим со страниц книг, и я была почти уверена, что начала познавать его во всей таинственной древней глубине. Вампиры. Нет, все-таки немного нелепо. Я питаюсь не тем, чем раньше, стала более вялой и сонливой, слышу далеко вокруг. Но ведь я не пью чужую кровь, не сплю в гробу, не чураюсь солнечного света – кто же я тогда? Или сказки о вампиризме – всего лишь преувеличенные пересказы слухов из серии «Я видел, но не уверен»?

– Когда я найду тебя, – прошептала я, глядя на мерцающие огни за окном, – а за мной в этом деле не заржавеет – то вытрясу всю правду.

Многоцветная галактика в лице города подмигивала мне тысячью пульсаров.

***

– Хм, очень интересно, – пробормотал стоматолог, держа мой рентгеновский снимок под лампой.

– Что там? – я с любопытством перегнулась через кушетку, но врач сам повернулся ко мне.

– Это похоже на периодонтит, но ваши зубы в полном порядке, за исключением тонких канальцев над верхними клыками, выходящих в ротовую полость. Вот, видите?.. Они толщиной с волос, но разглядеть их здесь можно. Никогда не видел, чтобы кариес прогрессировал таким способом. Вот это, – он потыкал пальцем в тёмные пятна в деснах на снимке, – так понимаю, пазухи, полости, образовавшиеся в мягких тканях. Сейчас они заполнены экссудатом, как оно бывает при воспалении…

– Спасибо, – я прервала его поднятой рукой и пригладила волосы. – То есть, придётся делать пломбы?

– Думаю, да, – стоматолог аккуратно убрал снимок в конверт и вручил его мне. – Огромная работа – лечить оба зуба. Сейчас боль не беспокоит?

Я покачала головой. Тиканье исчезло в шесть утра, оставив после себя лишь неприятное покалывание. Я понятия не имела, что все это значит, а пятна на снимке не добавляли ясности ситуации.

– Тогда всего доброго, – врач улыбнулся мне, и я мельком окинула взглядом два ряда белоснежных квадратных зубов. Он удалил себе клыки. Надо было тоже их удалить, пока они не превратились в колодцы с гнилью. Я задумчиво ощупала языком две заострённые пики во рту.

Скоро Хэллоуин. Тыквенный пирог, сладости, пунш. В детстве я всегда наряжалась в ведьму: покупала парики и зеленый грим, шила кривые шляпы нарочито крупными стежками. В старшей школе я впервые променяла костюм милой зеленорожей чародейки на образ «красивой утопленницы». Тёмные синяки под глазами, бледная, напудренная кожа, черные волосы, залитые лаком для эффекта влажности… Джи всегда переодевалась в Уэнздей Адамс, а в конце школы и после – в Мортишу. Мы великолепно смотрелись вместе, и сейчас я с грустью оглядываюсь в прошлое, чистое и не затуманенное проблемами взрослых.

Я вдруг встала посреди улицы, несмотря на холодный дождь, капающий за шиворот. В «Давилке» всегда организовывают самые крутые вечеринки по случаю Дня Всех Святых.

А это, подумала я, отличный шанс для вампира затеряться в размалеванной толпе.