Я схватилась за шею – из рваной раны хлестала кровь. Толчками она покидала тело, расплываясь на простыни, впитываясь в матрас.

– О, черт… – я вспомнила, что телефон лежит в прихожей на тумбочке, придавленный толстым журналом, но силы уже начали иссякать. Коридор теперь показался таким же далеким, как Марс.

«Лучше остаться тут, чтобы меня смогли найти, чем помереть где-нибудь под диваном, подобно крысе», – так рассудила я, лёжа на боку и судорожно вдыхая воздух, как рыба, вытащенная из воды. Смерть уже склонилась надо мной, дыша землистым воздухом в лицо. Я закрыла глаза, чувствуя онемение во всем теле. До слуха донесся нарастающий гул – пение подземной реки Стикс.

***

Вокруг было тихо и темно, лишь в ушах что-то булькало, гудело, словно бы я очутилась в утробе. Глаза открывать не хотелось, потому что во всем теле властвовал страх – что я увижу после смерти? Что меня ждет?

Склизкие и холодные руки обвили талию, кто-то тихо засмеялся на ухо. Я слабо улыбнулась. Где бы я ни оказалась, здесь хорошо и спокойно, кто-то уверенно ведет меня через желейную толщу странных вод… не все ли равно, куда? Главное, что я не одна – невидимка что-то беспрестанно шепчет на ухо и напевает тихую песню, красивую, но незнакомую. Белые, почти седые волосы обвились вокруг запястий, скользнули шелком по бедрам и спине. Приятное ощущение. И такой нежный женский голос…

– Здравствуй.

Я резко вдохнула, стремясь ответить, но вода вокруг вдруг исчезла, сменившись сухим воздухом. Где-то далеко пищали приборы, что-то капало и хрипело. Боже мой, да я же в больнице. Интересно, который час? Уже наступило утро? Я чуть склонила голову набок, присматриваясь ко времени на часах над дверью в пустую палату. Двенадцать.

– Оливия? – раздался севший голос.

Скосив глаза, я постаралась за трубками, торчащими из носа, увидеть говорящего. На стуле рядом с койкой сидела Женевьева. Бледная, с запавшими глазами, она смотрела на меня с нескрываемым облегчением и некоторым недоверием, будто уже не ожидала увидеть мое пробуждение, а голубые глаза блестели от слез.

– Джи, – прошептала я, – что со мной?..

– Я зашла утром, чтобы поговорить, и нашла тебя в постели, окровавленную, – она шмыгнула носом и убрала прядь волос с моего лица. – Ты лежала с открытыми глазами, и я уже думала, что…

Джи отвела взгляд и закусила губу, борясь с нахлынувшими эмоциями. Я устало прикрыла глаза. Если бы она не пришла, я была бы уже мертва. Джи снова спасла мне жизнь – на этот раз на самом деле.

– Там был ещё кто-то? – тихо спросила я.

– Что? – Женевьева склонилась надо мной. – Что ты сказала, милая?

– В моей квартире, – я повысила голос, – был кто-то еще?..

– Больше никого, – она покачала головой, – только ты и огромное количество крови. Неужели столько смогло натечь из тебя?

– Это не только моя кровь. Там был…

Вампир.

– …Алекс.

– Кто? – Джи нахмурилась. – Кто это?

– Помнишь того парня в баре? В «Давилке»…

– Это который глаз с тебя не сводил?

– Да… Вчера мы встретились в клубе. И я его пригласила к себе, – я не стала упоминать про странный магнетизм, почти чары, исходящие от него. – Мы занялись сексом… а потом он уку…

– Что?

– …ударил меня ножом в шею, – поправилась я. – Я оглушила его лампой по башке, но, видимо, он пришёл в себя и сбежал. Сколько прошло часов с тех пор, как ты меня нашла?..

– Часов? – Джи моргнула. – Прошло три дня, милая.

– Что?! – я вздрогнула. – А как же показания?

– Допрос провели прямо тут, – грустно ответила Джи, – я рассказала обо всем. Миссис Таун тоже подтвердила, что ты не могла быть убийцей, так как была дома. Они сняли все обвинения – весомым аргументом к этому выступило ещё и то, что ты лежала в больничной койке почти при смерти.