– Вот только этого мне не хватало, – тихо пробормотала я под нос. – К чему еще и это…

– Рита, расслабься, – покачала головой подруга. – Ты преувеличиваешь свое значение в жизни этого человека. Скорее всего, он давно уже и думать о тебе забыл.

– Скорее всего, да…

Согласившись с утверждением Верки, я тем не менее в душе никак не могла в это поверить. Потому что это даже представить это было невозможно. И дело тут было не в моей мании величия.

Слишком много нас связывало… когда-то.

Когда-то безумно давно, еще до моего переезда.

И теперь… он здесь.

В этом городе, городе моих сладких снов, городе моих иллюзий.

Городе, куда я сбежала от него однажды.

Впрочем, все это, возможно, только слухи.

В самом деле, не стоит так кипешить, Рита.

Была уже ночь, и времени на сомнения и мучительную рефлексию не оставалось; мы разобрали диван и расстелили постель. Верка нырнула в нее первой, и я устроилась рядом, смутно подумав, как хорошо все же, что она здесь, что она у меня есть, что не нужно проводить эту ночь в одиночестве. И до рассвета обнимала это хрупкое тощее тело, греясь его теплом и жизненной энергией.

А потом наступило утро. Верка вскочила первой, судорожно натянула брюки и блузку и сделала кофе. И это последнее было ужасно мило с ее стороны, это можно было почти приравнять к очередному спасению моей жизни. И мы отправились на работу, ведь сегодня был четверг, а не суббота.

Улица Взятия, где находится редакция, расположена за четыре трамвайных остановки от моего дома, так что по-настоящему проснуться я не успела, хотя старое разваливающееся чудовище ползло, как черепаха, натужно кряхтело, хлопая дверьми, и вообще делало все, чтобы меня разбудить.

В редакции, несмотря на ранний час, было людно и шумно.

Однако по утрам на меня находит редкостная мизантропия, так что я решительно свернула к лестнице на второй этаж, где у меня была своя личная, отдельная от других камора – большая роскошь по здешним меркам. В каморе умещались стол, компьютер и целых два стула. Свое пальто я вешала куда-то ближе к потолку, но это уже частности.

Тем не менее до своего уютного пристанища я не дошла. На лестнице меня перехватила рыжая Гельда – одна из коллег и даже почти приятельница.

– Эй, Рита, – обратилась она ко мне. – Тебя шеф видеть хотел, рекомендую поторопиться.

Пришлось спуститься – кабинет шефа на первом, в самом что ни на есть андеграунде.

Ян Бориславович у нас человек, уважающий пунктуальность.

– Доброе утро, шеф.

– И тебе поздорову, Рита. Как настроение?

– Боевое, Ян Бориславович!

– Ну и отлично, дорогая моя. Да ты присаживайся, присаживайся…

Ого. Внутреннее чутье в один голос с жизненным опытом завопили о том, что разговор предстоит серьезный.

Ладно еще вопрос про настроение (спасибо хоть не самочувствие), но вот обращение – «дорогая моя»!

Определенно, следовало держать нос по ветру.

Я настороженно опустилась на стул.

Ян Бориславович – хороший начальник, насколько это вообще возможно. Но избыточно ласков с подчиненными он становится только тогда, когда предстоящее задание содержит в себе некую пакость.

– Может, чайку, Рит? Или кофию?

Судя по всему, пакость намечалась офигительная.

А, была не была!

– С удовольствием, Ян Бориславович!

Меня ожидал новый сюрприз. Вместо скромного, но приличного чайничка Ян Бориславович достал огромный, но вовсе не приличный такому солидному джентльмену кипятильник.

Не выказав, как шокирует меня подобная несолидность (а может, кипятильник был памятен ему как наследство, доставшееся от давно усопшей прабабушки? Бог знает), я предложила свои услуги в заварке чая и закономерно получила отказ.