Наконец я выговариваюсь, и в воздухе виснет молчание, смешиваясь с сигаретным дымом, оно густеет, становится плотным, тяжелым до невыносимости, и в порядке светской беседы Верка задает мне вопрос о Павле – ведь этого же не может быть, чтобы две подруги при встрече не потрепались о мужиках, диетах и тряпках…

Веркину личную жизнь мы не обсуждаем – она слишком хаотична, непоследовательна и с трудом поддается разумному анализу, даже я не знаю имен всех ее ухажеров и порой сомневаюсь: а помнит ли их она сама?

– С Павлом все по-прежнему, – тоскливо, но честно отчитываюсь я. – То есть никак…

– Одного я не понимаю, – хмыкает подруга, – что ты с ним возишься, если он тебе по барабану…

Я угрюмо молчу: крыть нечем.

Павел – это совсем особенная лав стори.

А если задуматься, то никакая не лав да и, пожалуй, не стори, а моя дурацкая глупость, нерешительность и, наверное, в какой-то степени, боязнь одиночества: я еще не говорила, какой я параноик в глубине души? Так вот, говорю… Отдых в свободное от работы время. Бесплатная физкультура по вечерам.

Мда, такому цинизму, наверное, и Верка позавидовала бы.

Ей в этом отношении всегда было проще: она была куда более уверенной в себе да и, наверно, просто раскрепощенной.

…Это был самый обычный вечер, вечер, когда мы (вернее, в основном я) оправдывали все свои неудачи, все свое нытье, апатию и лень «объективными обстоятельствами» и топили в алкоголе «неразрешимые противоречия» – как ни странно, после пары бокалов они оказывались вполне разрешимыми, и думалось даже, что не сегодня-завтра все изменится, я найду выход из безвыходного положения, перестану жаловаться и начну действовать, возможно, даже уеду из Города, оставив опустевшую квартиру и воспоминания (но это был самый сомнительный пункт, просто любой прорыв ассоциировался с переездом), и смогу быть настолько сильной и умной, чтобы одним махом порвать с Павлом и не мучиться угрызениями совести.

Комплекс неудачника? С чего бы?

Впрочем, я-то знала, с чего. Были в моей жизни такие Ватерлоо, после которых только и оставалось, что бултыхаться с бокалом дешевого спиртного в бездонном омуте Неразрешимых Противоречий, презирая себя, а заодно и весь окружающий мир.

Я никуда не уеду.

Хотя бы потому что уезжать не хочу.

Я однажды уже поменяла кардинально место жительства – Город был моей тихой гаванью, уютной пристанью среди бурь, как ему это по своей сущности и положено.

Эта шаткая стабильность была моей мечтой, шепотом самой себе рассказанной сказкой.

Ничего хорошего я здесь не делала, но ведь и плохого тоже. А это главное.

Этический пат, безвременье, душевное равновесие ценой счастья.

Впрочем, это всего лишь красивые слова.

…Окунувшись с головой в свои невеселые мысли, я не заметила, что Верка давно уже что-то поговорит.

– Ты бесстыжая и ничего не слушаешь, – упрекнула она меня.

– Прости, – я сделала вид, что мне совестно. – О чем ты бишь?

– О чем, о чем… Я говорю, поехали на катерочках покатаемся!

– Ты с ума сошла! В такое время?

– А почему, собственно, нет? Праздник сегодня или как?

Я мысленно застонала. Когда на Верку нападал бзик, сделать с ней что-то не представлялось возможным.

– Какой к черту праздник?

– Ну не просто же так мы пьем… Мы же, в конце концов, не алкоголики. Ритка, собирайся, хватит ломаться.

– Вер, ну подумай, какие катерочки? Осень же, на улице холодно, и темно…

– На набережной фонари горят, не переживай… И вообще, Рит, тебе не кажется, что в твоей жизни не хватает здорового экстрима? Ты еще давай вспомни о простудных заболеваниях и теплой одежде… А если тебя не прельщает компания из такой скромной персоны как я, так ведь это вопрос решаемый, можно кому-нибудь позвонить и…