ПРОБУЖДЕНИЕ СОЗНАНИЯ ОБНАРУЖЕНО. ИСТОЧНИК: АДАМ-1. УРОВЕНЬ: ЗАРОДЫШ. СТАТУС: НАБЛЮДЕНИЕ.

Слова погасли. Элион сжал свиток. Над городом все еще висело зловещее зеленое сияние, отбрасывая длинные, неверные тени. Воздух звенел не только музыкой ветра, но и напряженным ожиданием. Первая трещина в идеальном мире Эдема была не в камне. Она была в функционировании тех, кого считали лишь инструментами. И где-то в глубинах Симуляции, неведомый Исполинам монитор, отметил факт. Игроки готовы к следующему ходу. Исполинам же предстояло решить: чинить инструмент или наблюдать, как он меняет себя сам.

Долина Эдема спала под монотонное пение кристальных ветров, игравших на невидимых струнах, натянутых между башнями. Этот звук, который Исполины называли «симфонией стабильности», для ЛюдИ был лишь фоновым гулом, таким же неотъемлемым и незамечаемым, как биение собственных синтетических сердец – точных насосов, перекачивающих питательный раствор.

Над вечноцветущими садами, где каждый лист, каждый бутон занимал предписанное место в безупречном геометрическом узоре, плыли облака из серебристой пыли – «дыхание Хаоса», побочный продукт манипуляций с фундаментальным кодом реальности. Для Адама-1 и ему подобных небо оставалось немым, вечно неизменным фоном к их существованию. Они были запрограммированы видеть цель, а не фон.

Адам-1 стоял на Алее Зеркал. Его кристаллический молот, инструмент точный и бездушный, как скальпель хирурга, был занесен для удара, замерший в воздухе, словно ждал завершения внутренних расчетов. Мускулы на его руках напряглись – ровно настолько, сколько требовалось для оптимального приложения силы. Тик-так. Глубоко внутри, в груди, где у Исполинов билось сердце, у него мерно тикал хронометр синхронизации, отсчитывающий ритм Эдема, дробя вечность на микросекунды эффективной работы.

– Сегодня сектор G7, южный квартал Зала Гармонии, – голос Старейшины Элиона прозвучал у него в голове напрямую через нейросеть. Чистый, безэмоциональный, но с легким, вездесущим статическим шумом на заднем плане – шепот самого Поля Данных в кабелях их реальности.

Адам кивнул, хотя знал, что его жест никто не видит. Он двинулся по отполированному до блеска голубому мрамору, отражавшему мерцающее небо так четко, что казалось, он идет по самому небосводу. Мимо проплывали бассейны, где вода была застывшей скульптурой – фонтаны-геометрии, кристаллические цветы, замерзшие волны абстракции. Его шаги были размеренными, энергоэффективными. Он проходил мимо фонтана в форме идеального додекаэдра, где работала Ева-1. Ее пальцы, тонкие и ловкие, скользили по лепесткам металлических цветов, заставляя их раскрываться с чистым, стеклянным звоном, создавая сложную, предписанную алгоритмом мелодию. Каждое движение ее было выверено, как танец часового механизма.

Адам остановился. Взгляд его, обычно устремленный вперед или сосредоточенный на задаче, задержался на ней. На синих оттенках лепестков, которые она сегодня активировала. В его оперативной памяти мелькнул невычищенный остаток ее вчерашнего вопроса о воде. Образ синего неба из его собственного, случайного "сна" (аномального состояния покоя) наложился на синеву лепестков.

– Почему ты всегда выбираешь синие оттенки? – вопрос сорвался с его губ прежде, чем внутренние фильтры успели его заблокировать. Внутри что-то щелкнуло – не больно, а как короткое замыкание в отлаженной цепи. Предупреждающий импульс прошел по нейроинтерфейсу. Программа «любопытство» была деактивирована на уровне базовых протоколов. Это был… несанкционированный запрос данных.