отшельникам, как из истории отца Фландрия?

Куто рассмеялся – неуклюжая ирония вдруг пришлась ему по вкусу.

– Это не вполне обычный дом, – пояснил, наконец, Куто. – Он сильно

отличается от всех тех домов, что ты мог видеть недавно. Но, что ещё более

интересно, тебе этот дом… знаком.

Гайгер остановился, едва не споткнувшись об очередной, коварно торчащий из

земли корень. Он смотрел вслед Куто. Видимо, тот и не заметил остановки

своего спутника, продолжая движение.

Слова Куто сильно удивили музыканта, но спустя некоторое время он понял, что уже заметно отстал. Ему пришлось перейти на лёгкий бег, пока он вновь не

оказался вблизи своего проводника.

Они шли по одной-единственной тропинке, которая то становилась

настолько широкой и покладистой, что оба мужчины могли идти плечом к

плечу, не опасаясь споткнуться, то вдруг опять – тропа делалась узкой, и

из земли, словно наблюдая за редкими гостями, высовывались корни на

камни. Хуже того, периодически тропа сильно забирала вверх, заставляя

мужчин прикладывать немалые усилия, чтобы взбираться на природные

возвышенности, после чего, словно насмехаясь, тропка устремлялась

вниз. При этом путь начинал петлять, удлиняя маршрут. Потребовалось

какое-то время, прежде чем Гайгер заметил, что характер растительности

заметно изменился вокруг. И деревья стали ниже, и лианы остались где-то

позади, отчего солнце получило больше доступа для разлива своих лучей, наполняя каждый уголок пространства ярким светом. Когда же

большинство окружающих объектов стали отбрасывать тени, Гайгер

понял, что они прошли добрую половину светового дня. Уже долгое

время он молчал, попросту не зная, что именно спросить у Куто. В голове

роилось множество вопросов, однако что толку озвучивать их, когда

получаемые ответы лишь множат их.

Скрипач стал испытывать странное, сперва гнетущее, затем напротив —

приободряющее чувство, будто бы наблюдаемые им пейзажи, несомненно

красивые, откликались в недрах его памяти. Вот и игра предсумеречных теней

вдруг показалась чем-то знакомым, как если бы он уже всё это когда-то видел.

Солнце заметно побронзовело, удаляясь за горизонт, когда мужчины

увидели впереди, на полуоткрытом пространстве, каменные стены строения, очевидно, дом, к которому держал путь Куто. Мужчина остановился, глядя на

то, как белый камень сопротивлялся нежному натиску вечнозелёной

растительности, плющ, вьюн и другие растения оплетали камень, частично

обворовывая его, неуместную в этой среде белизну.

Приблизившись ещё, путники поняли, что увиденный ими камень был не

более чем стены, ограждающие само строение. Стены соединялись воротами из

металла, в форме красивой, фигурной решётки. Ворота тоже не остались

нетронутыми местной флорой, однако одна из створок отодвинулась довольно

послушно, когда Куто потянул её на себя. Гайгер ожидал тягучий, противный

звук от не смазанных петель, однако ничего такого не случилось. Сразу за

воротами, на земле начиналась мощёная тропа, массивные, ни то гранитные, ни

то мраморные плиты сильно утонули в почве и траве, тем не менее, ногам

ощущалось совсем по-иному ступать по твёрдой поверхности.

Сам дом предстал в своём великолепии. Некогда целиком из белого камня, с резными колоннами, поддерживающими массивную балюстраду второго и

третьего этажей. Окон было достаточно, по паре окон на каждом из трёх

этажей, в каждом крыле, смотрели и во двор, словно взирая на прибывших

гостей. Форма окон более всего напоминала фигуру башни на шахматной доске, но за каждым из оконных проёмов виднелась только лишь темнота.

Растительность была повсюду, но в отличие от внешней стороны этого, придомового пространства, здесь строения были менее всего тронуты