водной поверхности следов. Они становились всё ближе и ближе, их

бесцветные глаза были обращены к нам, но я-то знал, что среди прочих все трое

смотрели на меня!

– Что им нужно, святой отец? – голос капитана дрожал ещё сильнее.

В тот момент я понял, что столкнулся с вопросом, на который не могу дать

ответа. Старцы приблизились к нашему судну, зайдя с правого борта и

практически поравнявшись с нами. Оставаясь на удалении каких-то пару

десятков метров, они вновь говорили в унисон, обращаясь ко мне:

– Прости нас, посланник Божий! Прости, что потревожили тебя в этот час! Но

как только ты покинул наш остров вечером дня минувшего, поняли мы, что

забыли напрочь слова Господа! А дар, оставленный тобой, нам недоступен, покуда не знаем мы языка, на котором та книга написана.

– Господи Иисусе! – кричали матросы, начиная судорожно креститься. —

Пресвятая Дева Мария!

– Вввашше преосвященствооо… – капитан окончательно утратил

самообладание. Хоть он и держался обеими руками за палубную ограду, ноги

его подкосились, и он рухнул на колени. Некоторые матросы, повинуясь

древнейшему из инстинктов, бросились прочь с палубы, искать укрытие в

каютах. Меж тем трое старцев приблизились к самой корме.

Я лишь беспомощно глядел на них. В этот момент я понял, что глаза

старцев вовсе не были бесцветными, в этот час они имели цвет бесконечного

океана. Словно сделанные из самой океанской воды, старцы смотрели на меня.

Мгновение спустя они оттолкнулись от неосязаемой опоры под своими

уродливыми стопами и стали медленно подниматься.

Я посмотрел по сторонам: справа был капитан, спрятавшийся за

палубную ограду, он обхватил голову руками и застыл от ужаса. Слева я видел, как матросы в панике разбегаются кто куда, и лишь Яков, неугомонный

сварливец, оставался на своём месте!

В этот самый момент я понял, что Господь послал мне, пожалуй, самое

главное из своих испытаний! Я нащупал на ремне пистолет – ту самую

"Беретту", что минувшим вечером позабыл сдать капитану. Пистолет, оказавшись в моей руке, лишь усилил мою решимость. Я дослал патрон в

патронник, и лязг затвора заставил Якова обратить на меня внимание. Штурман, не медля ни секунды, последовал моему примеру.

Мы открыли огонь почти одновременно. Посланные нашим оружием

пули на таком расстоянии легко нашли свои цели, били точно и безжалостно, опрокидывая старцев обратно. Каждый из троицы получил, по меньшей мере, по два или три ранения.

Тела их упали в воду, где волны незамедлительно проглотили их, оставляя

на поверхности лишь кровавые разливы и алую пену. Мы с Яковым ещё

послали вдогонку трём бестиям несколько пуль, но вскоре наши пистолеты

встали на затворную задержку, ознаменовав израсходование патронов и

необходимость перезарядить оружие. Впрочем, спешить с этим не было

никакой нужды – старцы канули в воду.

Яков подскочил к капитану, который ещё не оправился от пережитого

ужаса, с силой поднял того на ноги и размашисто врезал пощёчину.

– Приди в себя! – скомандовал штурман. – Ты здесь командуешь или кто?

Капитан трясся от страха, его губы судорожно двигались в попытках

артикулировать какие-то слова, однако ничего не получалось.

– Послушай! – Яков тряхнул капитана за плечи. – Если не возьмёшь себя в

руки в сию же минуту, то отправишься за борт, туда, где остались эти твари!

Понял?

Капитан ответил несколькими короткими кивками головы.

– Отлично! За работу! Отдавай приказы команде! Убираемся отсюда поскорее!

Капитан, прикладывая огромные усилия, направился к мостику, попутно всё

ещё трясущимся голосом отдавая приказы матросам, некоторые из которых

только сейчас высунулись из своих укрытий.