Дверь соседней каюты открывается, из нее выходит заспанный офицер. Он всё слышал.

Нельзя рисковать.

Но правила, законы. Угроза миссии. Бунт. Кодекс.

Бентлей в ступоре. На мгновение, тянущееся подобно вечности.

Лорд выдергивает из трости кинжал – изящное оружие, которое ему изготовили по индивидуальному заказу, резко вонзает бедолаге в горло, ровно под язык, чтобы тот не успел закричать. Безжалостно, не моргнув даже глазом Кеннет выдергивает лезвие, достаёт нагрудный платок и небрежным жестом вытирает кровь. Можно сказать, что они квиты. Когда-то она спасла его жизнь, убив своего человека, теперь он платит ей той же монетой. Обычная вежливость, если это можно так назвать

После паузы лорд коротко, но серьезно выносит свой вердикт:

– К вечеру мне нужно двое из вашего экипажа, мисс О`Райли. Мне не важно кто они. Либо повесят всех.

Бентлей вздыхает, отводя взгляд от девушки. Его глубоко расстраивает произошедшее. Две смерти. Два офицера. Они и так теряют людей от болезней. Но убийства никак не вписываются в его норму потери экипажа. Это недопустимые жертвы. И на благо кого? На благо пиратки, которая не заслуживает и доли оказанной ей чести. Бентлей даёт ей шанс, а Моргана его не ценит.

Кеннет порывается уйти, но ладони О`Райли ложатся на его щеки, а потрескавшиеся губы впиваются голодным, порывистым поцелуем. Она отстраняется также резко, как и прильнула. Проводит большим пальцем по нижней губе лорда. От неё пахнет алкоголем, вчерашним мылом и кровью. Перехватывая кисть, Кеннет небрежно отбрасывает её в сторону. Разворачивается на каблуках и, переступив через труп, уходит.

Ему уже приходилось врать, и не один раз, без этого Кеннет не стал бы одним из главных акционеров Ост-Индской Компании. А сейчас речь идёт о более важных вещах.

Всё, что касается его самого, зачастую важнее чего-либо ещё.

Бентлею остаётся еще одна нерешенная проблема. Сам Эттвуд. Если он заговорит. Или хотя бы напишет, что произошло – это будет концом всех амбиций. Не желая больше смертей, мужчина проходит в кают-компанию, куда перенесли несчастного и где оставили в строгом одиночестве и покое.

Убийство одного и уродство другого. Это может выйти боком.

Он заходит в общее помещение, выглядящее достаточно необычно без толпящейся кучи матросов. Изувеченного Эттвуда уложили на небольшую тахту в самом углу комнаты. Перемотанная голова, отрезанный кончик языка, запекшаяся кровь на волосах. Если Моргана убила его ночью практически сразу же после их ужина, то Николас протянул на удивление долго. Не зря говорят – смерть забирает лучших.

И, может, в дальнейшем бы это послужило ему уроком, не прогуливать вахты, жить согласно распорядку и уставу, не издеваться над пленными и не забывать, что у него есть честь. В чём сильно Кеннет сомневается.

– Мне жаль, мистер Эттвуд, что с вами подобное произошло, – вкрадчиво начинает Бентлей, подходя ближе к тахте.

Эттвуд поднимает на него взгляд. Всё ещё испуганный. Зрачок мечется из стороны в сторону. Ещё бы, Моргана явно застала его врасплох, выскользнула из тени, приставила нож к горлу, но не обошлась всего лишь убийством.

– Не переживайте, это я, лорд Кеннет. Пришёл справиться о вашем здоровье. И лично посмотреть, что вас временно, но хорошо устроили.

Эттвуд успокаивается. Но это ложное чувство защищенности. И оно быстро улетучивается, когда Кеннет бесстрастно и равнодушно произносит:

– Но, мистер Эттвуд, к сожалению или к счастью, тут уж решайте сами, мне всё известно про вас и ваши похождения. И я сейчас не про пропущенные вахты. Неоправданная жестокость недопустима в нашей работе. Мы не головорезы, не убийцы и не палачи. Мы исполняем волю короны и Ост-Индской Торговой Компании. Вы исполняете мою волю. И когда пятнаете свой мундир, порочите мою честь, – Бентлей крепко хватается за расстегнутый мундир.