Мистер Спаркс подаёт Бентлею кожаную тетрадь, и Кеннет открывает её. Он берёт перо с небольшого столика, чтобы, обмакнув то в чернила, записать два имени. Он впишет сюда и имя О`Райли, если она не начнёт соблюдать договорённости. Но не сегодня.

Сегодня слишком много смертей. Одна – уже непозволительно, четыре – невозможно. И за офицерским столом вечером раздадут карты на одного человека меньше. Он готов пойти по трупам, чтобы достичь цели. Не было ни единого раза, когда Бентлей не получил свое.

Солдаты медленно расходятся по своим делам, кроме тех, кому суждено снять трупы и избавиться от них побыстрее. Кеннет ещё некоторое время наблюдает за происходящим, после чего с дневником подмышкой спускается и уходит к себе. Однако, Моргана не заставляет себя долго ждать.

Не успевает дверь захлопнуться, как нахальная дамочка вновь распахивает её, переступает порог, и кончик яркого пера задевает косяк. Моргана, как гром среди ясного неба. Как буря, ведь ту не укротить. И это отвратительно. На пороге возникает виновница всех неприятностей. Совершенно отвратительная, дурная, нахальная особа, какой явно не должна быть женщина, оставляющая после себя послевкусие не то соли, не то крови, не то пороха или озлобленности и ярости. Не то чтобы Кеннет сильно разбирается в женщинах, но он готов поклясться, дать руку на отсечение, леди не должна быть такой.

И губы будто ещё щиплет от порывистого, но грубого и неуместного поцелуя. Бентлей даже не будет гадать, для чего она его поцеловала. Просто принимает это, как факт.

– Вы что-то хотели, мисс О`Райли, – вежливо интересуется Кеннет, хоть это и даётся ему с величайшим трудом. Он кладёт дневник на стол. В планах у него было заняться делами, но Моргане на его планы всё равно.

Он слышит, как тяжело и возмущенно дышит О`Райли. Что ещё такого она решила ему сказать?

– Надеюсь, мы всё уладили?

Всё улажено должно было быть ещё вчера. И каждая из сторон обошлась бы без жертв. И ей ещё хватает смелости интересоваться подобным. Бентлей раздражённо потирает переносицу.

– Полагаю, что да, – на выдохе отвечает лорд, он разворачивается на пятках, чтобы взглянуть на неё. Руки скрещены на груди, от чего золотой крест, украшенный крупными драгоценными камнями сильно прижат. Брови сведены к переносице, а вся поза – раздражение и презрение. – Но я бы предпочёл, чтобы нам вообще не приходилось более что-то подобное решать.

– Можно было просто позволить убить мне Эттвуда и трёх иных смертей можно было бы избежать.

Бентлей почти задыхается от возмущения.

– Послушайте… послушай, Моргана, я же предупреждал, что будут последствия. Ты не послушала. Я убил своего человека, закончил то, что не смогла ты, дабы избавить от проблем. И вместо благодарности я получаю пропитый поцелуй и недовольства? У нас есть миссия, ради которой я готов пойти на некоторые риски. Сотрудничество с пиратами? Конечно. Помилование? Да. Но ты, дьявол тебя подери, изувечила офицера. Я рад, что ты, пожертвовав сверху тремя жизнями, осталась довольна. А теперь иди прочь. Я не собираюсь сейчас с тобой ничего обсуждать. Ты и так сделала достаточно только за сегодняшний день, чтобы можно было тебя убить.

– Вы так добры, лорд Кеннет, – фыркает ирландка.

И Бентлей вновь жалеет, что не бросил её в карцер.

– Надеюсь, вы не забудете мою доброту, капитан.

– Если закрыть глаза, сильно надавить на них, зажмуриться, а потом потереть, то можно увидеть яркие точки. Почти как звёздочки. Это значит, что в самые, даже тёмные дни, когда небо затянуто тучами, можно носить с собой звёзды.