Моргана переступает порог, и темнота бережно обволакивает её фигуру.

– Повезло, что я не ревнивый муж… эти корсеты нового пошива. Они бывают слегка… запутанными.

Кеннет делает шаг в комнату, ставит бутылку с вином на резной столик у двери и аккуратно берется пальцами за шнуровку корсета, который так плотно облегает тело. Он не думает о том, как она затянула его сама. Лишь потратив добрую минуту, наконец, смог ослабляет его, пока шнур полностью не выходит из колец.

– Хорошо, что мой муж сдох, – она произносит это с усмешкой. Иронизирует? Возможно. Врёт? Однозначно. Была ли она замужем? Это не имеет никакого отношения к их общему делу.

Бентлей кладёт шнурок рядом с бутылкой, после чего удаляется из комнаты со словами:

– Доброй ночи, мисс О’Райли.

– Доброй ночи. Надумаете поговорить раньше утра, вы всегда знаете, где меня найти, – девушка, придерживая на груди платье, разворачивается и прикрывает перед лицом лорда двери.

– Разумеется. К тому же. Я вас сам сюда привел. Надеюсь, кровать будет удобной, – напоследок добавляет Кеннет.

Заметив, что дверь закрылась не плотно, Бентлей заботливо берется за ручку, слегка тянет ту на себя, пока не слышит щелчок. Сон госпожи ничего не должно прерывать.

Даже если учесть, что Моргана точно не леди.

«Дорога в Ад вымощена благими намерениями»

Дверь каюты крепко затворяется. И несколько секунд в гордом одиночестве при одной горящей свече Моргана стоит и слушает, как удаляются шаги лорда Кеннета. Она считает про себя до двадцати, прежде чем окончательно сбрасывает порядком надоевшее за вечер платье, весь тот ворох юбок, корсет и нижнее платье. Безжалостно избавляется от подъюбника и хватает бережно сложенные на прикроватной тумбочке вещи: сорочка Кеннета, пояс с большой бляшкой, атласные штаны. Клинок, который она изначально прятала в корсете, Моргана достаёт из сапога. Она могла бы и утащить что-то из набора со столовым серебром, где на каждой ручке выгравирована анаграмма в виде буквы «К», да воспользоваться тонким ножом, но предпочитает остаться верной себе и всему своему оружию.

С виду предусмотрительный Кеннет оказался отнюдь не таким: её не обыскали тщательно, он не попытался запереть её на ключ и не поставил у дверей дежурных, которые могли бы следить за ней. А это только на руку Моргане. За время нахождения на корабле ей удалось выяснить, что среди членов экипажа находится тот самый Эттвуд, с которым ей жадно хочется свести счёты. Моргана помнит его неряшливый вид, выправленную грязную рубашку. Он оказался, пожалуй, самым скверным из всех её мучителей. И самым пьяным, потому что его мотала перед её лицом. Даже не мог нормально попасть плевков. Нож в его руке дрожал, но, когда кончик впился в её девственную, не изуродованную болезнями и палящим солнцем кожу, Эттвуда охватил азарт. И в маленьких поросячьих глазках загорелся азарт.

Моргана решительно проводит пальцем по заточенному лезвию, удовлетворённо кивает. Не нужно много крови, нож должен входить мягко и резать подобно бритве. Иначе жертва будет кричать, стонать. А крики только помешают и привлекут внимание бдительной охраны. Офицеров на приговаривающем слишком много. Кто-то может и отреагировать на странные шумы и копошение.

– Ну что, Николас, пора платить по счетам.

Капитан никогда и поверить не могла, что ей придётся мстить своим обидчикам. Раньше месть для неё значила лишь подножку Кайджелу, толчок в спину с лестницы и, может, съесть весь бисквит, предусмотрительно спрятанный в тумбочку. Но сегодня она твёрдо решила – Эттвуд должен поплатиться. Хотя, конечно, решилась она давно, но подобный поворот судьбы только закрепил её уверенность в правильности намерений. Ни один из её обидчиков не должен выжить.