Разговоре о делах всегда успокаивают Бентлея, даже если беседа ведётся с неприятным человеком. Но с О`Райли всё выходит с точностью, да наоборот.

– Разумеется. У вас будет столько времени и людей, сколько потребуется. Я не хочу, чтобы вы потонули на середине пути.

– Как мило с твой стороны, щеночек. Сочту это за подобие комплимента. А вообще, как забавно, что спустя столько лет мы вновь встретились лицом к лицу.

– Я бы назвал это скверным поворотом судьбы… из-за которого мы оба достигнем цели, мисс О’Райли, – Кеннет встает из-за стола.

Обычно после таких разговоров мужчина успокаивает себя зеленым чаем. Как и всегда, имеется отдельный поднос с фарфоровым сервизом, прямиком из Китая.

Бентлей поправляет съехавший жилет, принимается наливать в белоснежную чашку любимый, как, впрочем, и для каждого англичанина, напиток. Не отходя, он делает несколько глотков, поджимает губы, распробовав его вкус.

– У судьбы на всё свои планы, – Моргана ведёт плечом.

В чём-то она действительно права. В Бога англичанин не верит, в судьбу – тем более. Но то, что некоторые совпадения не бывают случайны – он прочувствовал на своей шкуре и не раз.

Моргана поднимается со стула, делает скупой реверанс и собирается уходить.

– Мне следует покинуть вас, Кеннет. День обещает быть тяжёлым, не правда ли? Поговорим завтра о нашем дальнейшем пути, а пока… Бентлей, – она уже развернулась спиной, чтобы уйти, но останавливается и кидает через плечо, – извольте проводить меня до моей каюты. Как положено джентльмену.

Подумать только, даже чаем не позволяет насладиться. Что поделать. Он знал кого берет к себе на борт… отчасти знал. Прижимая язык к небу, Бентлей направляется к стеклянному стеллажу, берётся за ручки и, подумав, достаёт еще одну бутылку вина, как знак дружелюбия и благодарность за доверие.

А ведь она ему доверилась. Редкое явление в настоящее время.

Но кто знает, такое ли это доверие. Или Моргана ведёт какую-то свою двойную игру? Возможно. От пиратки можно ожидать чего угодно. Предательство, убийство, то, что она пойдет на сотрудничество и согласится подчиняться, или что сегодня ночью трюм их корабля рванёт к чертям.

– Разумеется. Я отдам вам пассажирскую каюту, ваши вещи уже отнесли туда, – держа бутылку одной рукой, лорд открывает двери перед ней, будто та его леди. Даже подаёт локоть.

На палубе члены экипажа не смотрят в их сторону. Они прекрасно понимают, что все, что делает Бентлей – деловой подход10 и не более. Абсолютно не важна мораль, когда дело касается цели. Если потребуется, Кеннет даже готов прильнуть к кому угодно, лишь бы результат оказался оправданным.

Моргана мило улыбается, пока он провожает её. Не осматривается, касается указных дверей и, приоткрыв их, обращается самым непринужденным голосом, словно и не рассказывала ничего такого несколькими минутами ранее:

– Знаете, особо ревнивые мужья завязывают свои женам корсеты, а вечерами проверяют, чтобы бант был завязан именно так, как они это сделали утром. Я не прошу вас завязать мне его, но вот развязать… кажется, там запуталась шнуровка.

Не понятно, лукавит она, или действительно знает о том, что слишком туго и крепко затянула ленты. В единственном здоровом глазу вспыхивает пламя, если ад и горит, то только таким огнём.

Это похоже на очень явное заигрывание проститутки, желающей получить свой заветный шиллинг за раз.

Однако, Кеннет остается стоять в дверях, как того и велит кодекс джентльмена. Заходить в комнату к леди мужчина не имеет права, пока та его не пригласит. Но Моргана уже это сделала, без прелюдии, без уважения к самой себе, как самая настоящая портовая шлюха, ветреная девка без морали и чести. Немного мешкая, лорд окидывает коридор по сторонам, дабы убедиться, что никто не наткнётся на него за столь постыдным деянием.