Хюррем Хасеки Султан Зохра

Дорогие читатели!

Имя Хюррем Султан, известной на Западе как Роксолана, до сих пор вызывает споры и окутано множеством легенд. Она – одна из самых загадочных и могущественных женщин в истории Османской империи, фигура, прошедшая невероятный путь от безвестной рабыни до законной жены самого могущественного правителя своего времени, Султана Сулеймана Великолепного.

Почему именно эта история? Потому что в ней сошлось всё: великая эпоха расцвета империи, блистательный и одновременно пугающий мир дворца Топкапы, драматические судьбы людей, заключенных в золотой клетке Гарема, и, конечно, личность самой Хюррем – женщины, которая осмелилась бросить вызов вековым традициям и сама стала вершителем своей судьбы.

Работая над этим романом, я стремилась не просто пересказать известные факты ее биографии, но и попытаться проникнуть во внутренний мир этой женщины. Понять ее мотивы, ее страхи, ее желания. Ведь за легендами о "хитрой ведьме" или "идеальной возлюбленной" скрывается реальный человек, вынужденный выживать в невероятно жестоких условиях, бороться за свое место под солнцем и защищать своих детей в мире, где цена ошибки была слишком высока.

Османский Гарем XVI века – это не только место чувственных наслаждений, как его часто изображают. Это был сложный, иерархический мир со своими строгими правилами, своей политикой, своими интригами. Мир, где женщины, лишенные формальной власти, тем не менее, могли оказывать колоссальное влияние на ход событий, действуя через своих мужей, сыновей и союзников. Гарем был сердцем власти, скрытым от посторонних глаз, и именно из этого сердца действовала Хюррем.

Выбранное мною название – "Хюрем Хасеки Султан" – призвано подчеркнуть именно эту ее сторону – традиционного титула "Хасеки", оно намекает не просто на статус любимой жены, а на ее деятельную, движущую силу. Хюррем не была пассивной обитательницей Гарема; она была Султаншей, которая "действовала", меняла правила, влияла на решения, приводила в движение скрытые пружины власти.

Конечно, создавая исторический роман, автор всегда балансирует между достоверностью и художественным вымыслом. Исторические источники, особенно касающиеся жизни Гарема, часто фрагментарны и предвзяты. Я старалась максимально точно воссоздать атмосферу эпохи, быт и правила дворца, опираясь на доступные исследования. Но диалоги, внутренние переживания героев, многие сцены в Гареме – это плод моего воображения, попытка вдохнуть жизнь в исторические факты и показать, как могла чувствовать и действовать женщина в тех условиях.

Это история о выживании, любви, амбициях, материнстве и цене власти. История о том, как одна женщина, лишенная всего, смогла обрести нечто большее, чем просто свободу, и навсегда вписать свое имя в историю.

Надеюсь, что погружение в мир Топкапы XVI века через глаза Хюррем будет для вас увлекательным и позволит взглянуть на легендарную Султаншу с новой стороны.

Приятного чтения!

Пролог: Рождение Хюррем.

Солнце уже клонилось к западу, разливая по небу краски от нежно-розовых до глубоких багровых. Над долиной, где притулились крытые соломой крыши деревни Рогатин, витал теплый, душистый воздух, пропитанный запахом свежескошенной травы и дикого меда. Река, изгибаясь серебристой лентой, тихо несла свои воды, отражая золотистое небо. Мир здесь был простым и понятным: поле, лес, река – и деревня, живущая по вечным законам смены дня и ночи, труда и отдыха.

Александра вдохнула полной грудью, прикрыв глаза. В свои пятнадцать лет она была полна сил и жизни, как молодое деревце, стремящееся к солнцу. Ее рыжие волосы, казалось, вобрали в себя все оттенки заката, горя на ветру. Она сидела на склоне холма, чуть в стороне от околицы, наблюдая за привычной вечерней жизнью деревни. Дымки над трубами возвещали о готовящемся ужине. Где-то внизу, у колодца, смеялись девушки, мальчишки гоняли мяч на вытоптанной поляне.

Ее жизнь, жизнь Александры Лисовской, дочери священника, текла размеренно и ясно. Утро – помощь матери по хозяйству, молитва в маленькой деревянной церкви, уроки чтения и письма – редкость для девушки в этих краях, но отец считал, что ум, данный Богом, должно развивать. День – работа в поле или в саду, игры с подругами у реки, мечты о будущем, которое казалось таким же предсказуемым, как смена времен года: выйти замуж за достойного парня из соседней деревни, построить свой дом, родить детей..

Она любила эти края. Эту землю, этих людей. Любила сидеть так, на холме, и чувствовать себя частью этого большого, спокойного мира. Далекие земли – Османская империя, Крымское ханство, Польское королевство, Великое княжество Литовское – казались лишь названиями из рассказов купцов или отца. Они не имели никакого отношения к ее реальной жизни, заключенной в границы этой долины.

Но мир, как оказалось, был гораздо ближе и куда более жесток.

Тишину, наполненную лишь привычными звуками вечерней деревни, разорвал отдаленный, пронзительный лай собак. Не веселый лай, а тревожный, переходящий в скулеж. Александра насторожилась. Затем послышались крики. Сначала глухие, далекие, потом все ближе и ближе. Крики, полные ужаса. И топот. Множество копыт, с грохотом несущихся по земле.

Внезапно всё стало ясно. Набег. Самый страшный кошмар, который висел над этими землями, как проклятие.

Александра вскочила на ноги, сердце бешено заколотилось в груди. Она увидела их. Всадники, вылетающие из-за кромки леса, стремительно приближающиеся к деревне. Их много. Слишком много. Лица скрыты, в руках – сабли и пики. Татарская орда.

Пламя мгновенно охватило первые хаты. Крик ужаса и боли прокатился по долине, заглушая все остальные звуки. Дым повалил столбом к небу, застилая предзакатное солнце. Рогатин, ее мир, в одно мгновение превратился в ад.

Инстинкт велел бежать. Не к деревне, где уже не было спасения, а прочь. В лес. Глубокий, густой лес, где можно было спрятаться. Она бросилась бежать вниз по склону, спотыкаясь, чувствуя, как ветки хлещут по лицу. Слезы текли ручьем, смешиваясь с грязью и потом. В ушах стояли крики – крики матери, отца… или ей показалось? Она не смела остановиться, не смела оглянуться.

Бежала, пока легкие не начало жечь огнем, пока ноги не подкашивались. Нашла укрытие в густых зарослях, забилась между кустами, дрожа всем телом. Звуки набега постепенно удалялись, переходя в отдельные крики, стоны и отдаленное ржание лошадей. И запах – запах гари, который ветер нес со стороны деревни.

Казалось, прошли часы. Сквозь ветви она видела зарево пожара. Ее дом… ее семья… Слова застряли в горле.

Внезапно треск ветки совсем рядом вырвал ее из оцепенения. Двое всадников. Они проезжали мимо, прочесывая опушку. Один из них, молодой, с хищным лицом, заметил ее.

– Ага, еще одна! Прячется, глупая! – крикнул он своим гортанным языком, спрыгивая с коня.

Александра попыталась отползти, исчезнуть в кустах, но было поздно. Грубая рука схватила ее за волосы, выдергивая наружу. Она закричала, завертелась, попыталась укусить.

– Ну и норов! Хороший товар! – захохотал второй татарин. – Пойдем, красавица. Дорога длинная.

Сопротивление было бесполезным. Ее связали, грубо толкнули к лошади. Рядом уже стояли другие пленники – избитые, окровавленные, с лицами, лишенными всякого выражения, кроме шока.

Она взглянула на небо. На нем уже зажигались первые звезды. Те самые звезды, что видели ее рождение, ее детство, ее мир. Теперь они видели, как этот мир рушится.

Их погнали. Прочь от Рогатина. Прочь от дома, от семьи, от всего, что она знала. Путь в неизвестность. Путь, который вел ее на юг, к далеким морям, к городу, о котором она только слышала в сказках. Путь, в конце которого ее старое имя умрет. И родится новое.

Путь в Османскую империю. В Стамбул. В Гарем.

Глава 1: В Огне Набега.

Спокойствие вечера в Рогатине разорвалось внезапно, как сухая ветка под тяжелой ногой. Только что Александра сидела на холме, вдыхая запах уходящего дня, и вот уже по долине катится волна криков, не похожих на обычные вечерние переклички. Это были крики страха, боли и ужаса – звук, который заставлял кровь стынуть в жилах.

Из-за полоски леса, где совсем недавно пряталось солнце, вылетели всадники. Множество всадников на низкорослых, косматых лошадях. Они неслись к деревне с невероятной скоростью, оставляя за собой облако пыли. Их оружие сверкало в последних лучах света, а дикие, гортанные крики предвещали беду. Татары. Слово, которым пугали детей, стало явью, воплощенной в стали и ярости.

Александра вскочила, сердце ее бешено заколотилось. Инстинкт кричал: "Беги!" Но куда? К деревне, где оставались мать, отец, младшие братья? Или прочь, в спасительную темноту леса? Крик матери, пронзительный, полный отчаяния, достиг ее, заглушая весь прочий шум.

Она бросилась вниз по склону, не разбирая дороги. В глазах стояли слезы, мешая видеть, но она знала каждое дерево, каждый камень на этом склоне. Деревня уже превращалась в ад. Избы, еще недавно тихие и уютные, теперь изрыгали столбы дыма и языки пламени. Топот копыт сливался с криками людей и ревом скота.

Она добралась до окраины, до невысокого плетня, который отделял их огород от соседского. Через горящий пролом в чужом заборе увидела свой дом. Дверь была распахнута настежь, из окон валил едкий дым. Крики изнутри… Голоса отца и матери… А затем – удар, и крики оборвались. В груди у Александры оборвалось что-то еще. Дыхание перехватило. Нет. Нет!