– Ох ничего ж себе, мне показалось, будто ваш пёс только что сказал «Отстань!», – проговорил хозяин Портоса, всё ещё слегка тараща глаза.

– Ха-ха! – делано засмеялась миссис Хвостоун. – Он и правда иногда издаёт забавные звуки. Вечно, м-м-м, не то рычит, не то хихикает, вместо того чтобы лаять. Верно, мой сладкий?

К счастью, Портос прекратил приставать и теперь лишь искоса поглядывал на Бобби с выражением лёгкого удивления.

– Плохой мальчик! – пожурила своего щенка Бетти, что, по мнению Бобби, было несколько излишним.

Чтобы отвлечь всех от Бобби, мистер Хвостоун решил развлечь публику несколькими шуточками:

Желаемый эффект был достигнут: очередь дружно смеялась, и «речь» Пукеля оказалась забыта.

Наконец Хвостоуны зашли в кабинет к доктору Барахлину.

– Так, что тут у нас? – спросил он, осматривая Бобби. – Какой страшненький малыш! Он такой же глупенький, каким выглядит?

– Вовсе нет! Он умница и очаровашка, – отреагировала миссис Хвостоун, подавляя возмущение.

Доктор Барахлин пожал плечами.

– Ну да. Не сомневаюсь, что он выдающаяся личность. У него и выбора-то нет, с таким-то неряшливым видом!

Ветеринар засмеялся.

неряшливым? Миссис Хвостоун была в ярости и готова была ответить доктору как подобает, но мистер Хвостоун легонько толкнул её в бок. Нельзя было раскрывать карты. Им нужен был ветеринар!

– Так-так, значит, поранил ножку, да? – продолжил Барахлин, заметив недовольство Амелии. Он поднял Бобби и небрежно швырнул его на врачебный столик. – Никогда раньше не видал такой породы. Это какой-то гибрид, да?

– Небрит, конечно, но ему нравится так, – невпопад ответила миссис Хвостоун.

– К акой-то жуткий зверь определённо наследил тут, оп-ре-де-лён-но, – заметил доктор Барахлин и покачал головой. Он заглянул Бобби под хвост. – Нам бы стоило его тут немного чик-чик, да-а. Одного такого пса этому миру достаточно! Кто знает, как могут выглядеть его щенки! – он снова противно засмеялся и ущипнул Бобби за ухо.

Бетти тоже подавила смешок, а Бобби нахмурился.

– Мы подумаем об этом, – заверила миссис Хвостоун. – Можете вы просто посмотреть, что у него с лапкой?

– Хм-м-м, – промычал ветеринар, ощупывая лапу Бобби, сдавливая и выкручивая её. – По-моему, ничего не сломано, но для верности надо бы сделать рентген.

Бобби затрясся.

– Тебе не нужно бояться, Бо… Пукки! – успокоила щенка миссис Хвостоун.

– Больно и правда не будет, но понадобится анестезия, чтобы он лежал спокойно и не вертелся, – сказал доктор Барахлин. – Он проведёт у меня пару часов…

– Ой, что вы, не надо анестезию, просто скажите ему лежать спокойно! – воскликнула миссис Хвостоун.

– Да ладно? – не поверил Барахлин.

– Да-да! Он очень умный пёсик. По смотрите! На каком боку ему нужно лежать?

– На правом, – ответил доктор. – Но я правда не думаю, что…

– Пукки, дорогой, ляг на правый бок и притворись мёртвым, ты же хороший мальчик! – обратилась к щенку миссис Хвостоун.

Бобби тут же сделал так, как ему велели: растянулся на правом боку, не двигая ни единым мускулом, зажмурив глаза.

– Поразительно! – произнёс доктор и почесал затылок. – И он так и будет лежать?

– Конечно! Правда, Пукки?

Бобби кивнул.

– Никогда не видел таких собак! – удивился доктор Барахлин. – Может, он и неряха, но уж точно в числе самых умных животных, которые мне попадались.

Миссис Хвостоун выглядела очень гордой, и Бобби подмигнул Бетти.

Когда рентгеновский снимок был готов, доктор Барахлин изучил результаты.

– Хм-м-м, – снова промычал он. – Хорошо. Кажется, ничего серьёзного.

К счастью, нога Бобби не была сломана, так что не стоило накладывать гипс. Но всё же связку он растянул, поэтому без шины было не обойтись.