Ньюлен улыбнулась ей как-то натянуто. Выглядело как вполне однозначный ответ.

– Кассида, вы не замечали за собой непреодолимо просыпающихся геройских сил?

– Единственная сила, которая приходит мне на ум – всепоглощающая сила позорного недомогания.

Ньюлен кивнула, не изменившись в лице, будто бы сила недомогания – это что-то настолько же реальное, как и все остальное вокруг.

– Должна признать, все это крайне запутанно. Но вы ведь запомнили чудовище? Вы сможете описать его герцогу, и…

– Ну я запомнила его костяное лицо, хотя там не назовешь это лицом… – Неста потерла бровь и вздохнула. Конечно, ничего не могло быть так просто. Но она готова была идти до конца. – Но я не вижу для себя альтернатив. Благодарю вас, капитан Ньюлен. Я отправлюсь в Грана Эсера.

Ньюлен кивнула.

– Сейчас уже поздно, чтобы отправляться в путь… если хотите, оставайтесь здесь до утра. Солдаты играют и развлекаются каждый вечер, и им будет приятна компания кассиды Морриана.

Нимнесте позволила себе легкую улыбку. Она со всем справится. И радушие ее народа – стимул не опускать рук.

Солдаты и правда были рады поговорить. Вместе с Ниром она провела несколько прекрасных часов за беседами, картами и глупыми шутками. Ребята оказались вполне дружелюбными, хотя и не видели ничего особенного в ее статусе кассиды. Несте не требовалось благоговение, в конце концов, эти люди не были ее подданными. Однако то, что они не воспринимали ее всерьез, ей не нравилось. Наверное, они считали, что даже самый хилый рекрут Лезвий Веры заслуживает больше уважения, чем семнадцатилетняя девчонка из прибрежного городка.

Как завоевывать людей, Неста знала. Более того, она любила это делать, о чем прекрасно знал Нир. Они пару раз понимающе переглядывались и улыбались друг другу – солуор разгадал ее план. Она хотела, чтобы ко времени сна здешние ребята хорошо ее запомнили. Она собиралась показать им лучшие стороны себя.

Это… отвлекало от давящего на душу понимания, что случившееся с ней нельзя так просто разрешить. Но она не позволит неизвестности раздавить себя, а станет оружием в войне за любовь народа. Так что она играла, веселилась и узнавала людей получше. Звала их в Морриан и показывала, что в ней самой много неоткрытых граней.

Вскоре все были рады ее компании. Перед сном ей показалось, что часть груза упала с ее плеч.

Все вокруг усыпано бабочками цвета драгоценных камней, сияюще-синего цвета печали. В чертоге ночи они светятся и превращаются в огоньки, в светлячков, и только благодаря им становится что-то видно.

Его лицо напротив – бледное, старинное и красивое. Он предлагает бокал вина и спрашивает:

– Разве это не твой долг – благосостояние твоей земли и твоих людей?

Он был прекрасен. Прекрасен настолько, что она потеряла дар речи. Но все разрушил этот голос.

Ужас встречи на пляже окатил ее ледяной водой, и она смогла оторвать взгляд от идеального алебастра его кожи, от переливчатых сапфиров глаз. Он… оно, это существо, неземное, диковато-прекрасное, внушало ей первобытный страх и желание закричать.

Она опустила взгляд, стараясь игнорировать голубые и фиолетовые огни мерцающих бабочек вокруг.

– Я не желаю говорить с тобой, чудовище.

Его смешок вибрацией отозвался в струнах ее души. Он был богом, здесь и сейчас, это чудовище с острыми резными ушами и острыми же скулами.

– Но я хочу говорить. Я хочу узнать, случай это или нет. Отмахнись от меня, и ничего не узнаешь, но останешься в том же положении – зато я пропаду. На этот раз. Либо… – он многозначительно замолчал.

Она зажмурилась изо всех сил. Ее душило желание вновь взглянуть на него, на эти неземные черты. Но она знала, что тогда пропадет.