Вот только оперения у моих стрел не было, хоть у Сетон-Томсона и объяснялось как его делать.

Во-первых, откуда перья взять? Папу просить бесполезно, у него на работе только механика…

На зимних каникулах я узнал, что мальчики из наших двух кварталов по субботам ходят в Полк смотреть кино в клубе части.

Полк – это где солдаты продолжали службу после окончания школы новобранцев.

Идти туда в первый раз было немного страшновато, потому что среди детей ходили неясные слухи будто в лесу какой-то солдат задавил девочку, как и зачем непонятно, но точно, что чёрнопогонник, а в Полку все солдаты – в красных погонах.

Дорога туда та же, как в школу, но только мимо неё и – дальше, по широкой тропе под высокими елями, а потом всё прямо и прямо, пока не выйдешь на асфальт шоссе, и по нему подняться к воротам, где стоят часовые, но мальчиков они не останавливают и можно идти к зданию с вывеской Клуб Части.

Внутри Клуба тянулся длинный коридор с тремя двустворчатыми дверями влево, а на стене между ними и между окнами в стене направо, висели картинки с портретами солдат и офицеров и с кратким описанием их беззаветных подвигов и героической смерти для защиты Советской Родины.

За широкими дверями открывался огромный зал из белых стен без окон, с рядами прибитых к полу кресел из фанеры, проход от дальней задней стены до сцены делил зал пополам, а между раздвинутых кулис высокой сцены белел туго натянутый экран.

Солдаты заходили группами, стуча сапогами по доскам пола, громко окликали друг друга и понемногу заполняли зал.

Время тянулось долго, и я в очередной раз перечитывал надписи на красном кумаче двух плакатов по обе стороны от сцены, за которыми прятались чёрные ящики динамиков.

На левом плакате жёлтая рамочка охватывала портрет головы человека в широкой бороде и длинных волосах вместе с его словами:

«В науке нет широкой столбовой дороги, и только тот, кто не страшась усталости карабкается по её каменистым тропам, достигнет её сияющих вершин.»

И подпись – К. Маркс.

На правом, голова без волос и бородка клинышком ещё до подписи делали ясным, что это Ленин сказал:

«Кино не только агитатор, но и великий организатор масс.»

По мере заполнения зала, мальчики перебирались с первых рядов на сцену, ложились на пол позади экрана и кино смотрели с его обратной стороны – он просвечивался; какая разница проплывёт Человек-Амфибия слева направо или наоборот?

А бунтовщик Котовский всё равно убежит прямо из зала суда…

Некоторые мальчики оставались сидеть в зале на подлокотниках между сиденьями.

В темноте по ходу кино от какой-нибудь из дверей порой раздавался крик:

– Ефрейтор Сóлопов!

Или же:

– Второй взвод!

Но заканчивался крик одинаково:

– На выход!

Если кино вдруг обрывалось и зал тонул в непроглядной тьме, со всех сторон взвивалась оглушительная стена свиста, грохота сапогов о доски пола и криков:

– Сапожник!!!!!!!!!!!………..

После кино мы шли по ночному лесу домой и пересказывали друг другу то, что вместе же и посмотрели:

– Не! Ну, а как он его двинул! А?

– Не! Не! А тот и не понял, что он там!.

Конечно же, кино показывали не только в Полку.

Ещё и в Доме офицеров, но там вход по билетам и, стало быть с родителями, а им же некогда.

Правда, по воскресеньям был бесплатный дневной сеанс для школьников – чёрно-белые сказки, или цветной фильм про пионера-партизана Володю Дубинина…

В одно из зимних воскресений я сказал маме, что хочу выйти во двор.

– Ещё чего! В такую погоду никто не гуляет.

За стёклами кухонного окна теснился сумрак исчёрканный линиями суматошно несущегося снега.

– Посмотри что творится!

Но я канючил и не отставал, пока мама не рассердилась и сказала, чтоб я шёл уже куда захочу, но всё равно там никого не будет.