Белый микроавтобус, настороженно замедляясь, уже подъезжал к месту трагедии. Не замечая ничего вокруг, девочка шла посередине дороги, с каждой секундой ступая все медленнее. Словно проснувшись от минутного сна, ожоги на ногах начинали гореть, пульсируя волнами нестерпимого жжения.

Микроавтобус с тихим урчанием остановился рядом. Стекло с легким жужжанием опустилось вниз. Из салона выглянуло молодое встревоженное лицо:

– Что случилось?

– Там, – махнула в сторону матери вялая рука.

– Что там? – не понял водитель.

– Там моя тетя, – прошептала девочка.

Парень присмотрелся к догорающей машине и только сейчас заметил неподвижное тело, распростертое неподалеку. Не раздумывая больше ни секунды, он выскочил из машины и побежал к лежащей на земле Майе. Склонившись над телом, он с замирающим от страха сердцем прикоснулся к ее запястью. Чудом не обгоревшая правая рука отозвалась слабым, едва слышным пульсом. Вскочив на ноги, он побежал назад к машине, лихорадочно копаясь в памяти в попытке вспомнить правила первой помощи при ожогах.

Они уже отъезжали от места аварии, когда в его голову пришла запоздалая мысль. Наверное, он не должен был самовольно забирать потерпевшую с места аварии? Но, оглянувшись назад, где на полу салона лежала завернутая в куски ткани женщина, парень упрямо мотнул головой и нажал на педаль газа. Лида, прикрыв глаза и тихо постанывая, сидела на сиденье рядом с водителем. Ступни дергало и жгло. На душе, наоборот, воцарилось странное спокойствие. Казалось, девочка забыла, кто она такая и куда везет ее этот незнакомый дядька. Это не имело никакого значения. Ее главная задача – забыть все, что она знала и видела. Как можно скорее. В душе с чудовищной скоростью росла стена, отгораживающая ее от прошлого. Когда она снова открыла глаза, водитель поразился выражению ее лица. Умиротворение и неземная отрешенность. Наверное, это просто шок, – подумал он, стараясь не заморачиваться подобными странностями.

Вместе с микроавтобусом в больничный двор на всех парах въехала карета скорой помощи и, проскочив вперед, встала на разгрузку своего страшного содержимого. Вокруг слышались тихие восклицания ужаса:

– Парнишка чудовищно обгорел. Поразительно, что лицо осталось целым!

– Пожар?

– Да, говорят, сам подпалил дом, да не успел убежать.

– Поплатился, получается?

– Выходит так.

Вокруг суетились санитары, не обращая внимания на их спасителя, который пытался объяснить, что у него в машине еще один пострадавший от огня.

Лида безучастно смотрела из окна микроавтобуса. Ее глаза равнодушно скользнули по лицу завернутого в белую ткань паренька. Оно показалось смутно знакомым. Лицо из ее детства. Сквозь еще не до конца достроенную стену, отделяющую ее от прошлого, успело проскользнуть имя – Кеша!

Время бежало неторопливо, но замершая на переднем сиденье девочка, по-видимому, совсем не возражала. Когда дошла очередь до нее, она, не сопротивляясь, позволила осмотреть свои обгоревшие ноги и села в инвалидное кресло. Са своей спиной она слышала, как шепотом переговаривались между собой санитары:

– У женщины шансы не ахти.

– Да, страшно смотреть на такое. Повезло, что сразу привезли.

– Удивительно, что у девочки такие слабые повреждения. Ожог второй степени, не более того. Площадь поражения тоже ерундовая. Только зря она на обожжённых ступнях по асфальту ходила.

– Повезло еще. Говорят, вторая – это тетка ее. Там все очень серьезно. Даже лицо обгорело. Хорошо хоть младшая уцелела. Расскажет, кто родственники.

Лида слышала все, что они говорили, но оставалась по-прежнему равнодушной и безучастной ко всему происходящему вокруг. Словно ее все это не касалось. Это они говорили про другую девочку и ее тетю.